Эдуард Шентон - Исследование океанских глубин

Он проговорил: «Soucoupe на поверхности, Soucoupe на поверхности». Мы изменили курс.

С обеспечивающего судна нас спросили, где находится «Блюдце», но мы сами этого не знали. Туман стал плотным, не было видно даже линии горизонта.

— Soucoupe, Soucoupe, говорит дежурная лодка. Вас не видим. Ударьте вверх струей.

—Говорит Soucoupe. Водомет не можем включить. Мотор вышел из строя.

Мы вместе с экипажем «Хью-Тайда» не меньше четверти часа переговаривались с обитателями «Блюдца», прежде чем обнаружили его. Даже при спокойном море оно возвышается над водой на 15—50 сантиметров. Нашлось «Блюдце» без особого труда, но этот случай напомнил нам, что надо постоянно находиться поблизости от него, чтобы сразу обнаружить при любых обстоятельствах.

Когда «Блюдце» подняли на борт обеспечивающего судна, выяснилось, что сгорел электромотор, приводящий в движение помпу водометного устройства. Боб Элзенга был расстроен тем, что не удалось обнаружить маяк, еще больше он огорчился, узнав, что узел на полипропиленовом тросе был плохо завязан и маяк стоимостью 700 долларов остался на дне. Во время обсуждения операции мы сделали вывод, что, несомненно, кое-чему научились, но искусство пользоваться подводными маяками еще не освоили.

Настроение несколько поднялось, когда Маленький Джо пригласил всех к праздничному столу. Для 20 обитателей «Хью-Тайда» он приготовил настоящее пиршество. Индейка с картофельным пюре, кукуруза, клюквенное варенье, соус из гусиных потрохов, пирог с начинкой... Маленький Джо стал поваром всего несколько лет назад, перейдя на камбуз из палубной команды буксирного теплохода, и оказался мастером своего дела; коньком его были поварские книги и различные рецепты: на пароходе собралась целая кулинарная библиотека.

После пиршества мы, возвращаясь в порт, смотрели по телевизору футбольный матч.

Даже Гастон, самый серьезный из нас, вечно занятый своей работой, Гастон, который лез из кожи вон, чтобы аппарат всегда был в полном порядке, решил отдохнуть после обеда. Он, правда, заявил, что вечером все-таки полезет в аппарат. Нам предстояло перебраться с «Хью-Тайда» на более просторный «Бэрч-Тайд», где находилась большая часть оборудования и фургоны с разным добром, которого недоставало последний месяц.

За 25 дней мы совершили 20 погружений, приобрели определенные навыки, обучили почти всех членов экипажа и теперь были готовы заняться более сложными операциями.

Очнувшись ото сна, я увидел, что нахожусь в совсем незнакомой обстановке. Помню, что уснул часа в два ночи, когда на наше судно, стоявшее у причала, принимали топливо. Моя койка находилась рядом с широким окном, выходящим на палубу теплохода «Бэрч-Тайд». Из окна я видел, что приближается остров Сан-Клементе. Я впервые мог смотреть из своей каюты на палубу: прежде на океанографических судах я всегда жил в нижних помещениях.

Судно было размером не более баржи, к носу оно несколько сужалось. На открытой палубе размером 30 на 8 метров мы установили в два ряда свои фургоны, между которыми образовался коридор. Под палубой находился узкий проход между цистернами. В кормовой части судна размещалось машинное отделение. Цистерны принимали около 530 000 литров, и обычно часть из них использовалась для балласта, часть — для хранения пресной воды или иных жидкостей. В носовой части судна находилась высокая рулевая рубка, камбуз и помещение для команды. С фургонами, выкрашенными голубой краской, оранжевой махиной крана и желтым «Ныряющим блюдцем» на палубе судно выглядело живописно. Я лежал в постели и нежился: до Сан-Клементе оставалось по меньшей мере час пути.

Весь конец недели мы работали как лошади, перетаскивая оборудование с «Хью-Тайда» на «Бэрч-Тайд». Огромный плавучий кран снял наш кран и поставил его на палубу «Бэрч-Тайда». Как и в прошлый раз, морской инспектор и представитель страховой компании осмотрели подъемное устройство и его основание. Мы переносили запасы провизии, масло, поглотитель углекислого газа, инструменты, электронное оборудование, а тем временем специальная бригада сварщиков приваривала к палубе «Бэрч-Тайда» дополнительные фургоны. И в субботу, и в воскресенье работали до полуночи. Наконец все имущество было перенесено на новое судно. «Хью-Тайд» стал пустынным, на палубе, словно шрамы, виднелись следы сварки.

Знаменательно, что наше предположение о возможности проводить подводные работы с любого судна и в любом нужном месте оправдалось. На перегрузку оборудования ушло меньше 60 часов. Несмотря на суету и шум, который производили грузчики, сварщики, матросы в продолжение двух дней, Гастон сумел отремонтировать мотор. Он выяснил, что вода, замкнувшая накоротко мотор, проникла через крышку люка, которую отвинчивали при осмотре. Подводный телефон, не отличавшийся надежностью, отремонтировал представитель фирмы-изготовителя. Он установил, что недостатки работы гидрофона объясняются, по-видимому, соседством электромоторов, помехами от незащищенных проводников и разных систем, установленных на борту «Блюдца».

Теперь мы были готовы заняться очередным клиентом — представителями испытательной станции оружия ВМС.

С мостика было видно, что далеко на юге прямо из океана поднимается суровый и голый остров Сан-Клементе. На нем ни дерева, только камни и крутые склоны. Остров довольно велик: длина 20 миль, а наибольшая ширина около 6 миль. Высота скал достигает 600 метров.

Остров Сан-Клементе — идеальное место для научных работ, поскольку он является государственным владением, куда закрыт доступ. Большие глубины здесь начинаются в непосредственной близости от берегов. Примерно в миле глубина достигает максимальной величины, 1200 метров. Именно тут, милях в 5 от бухты Уилсон, проводились первые запуски ракет «Полярис» из подводного положения. Этот район называют участком «поп-ап» (выныривания). На специальной платформе, установленной на глубине 75 метров, по рельсам перемещалась тележка, имитирующая передвижение подводной лодки. На этой тележке была укреплена ракета, которая выстреливалась из-под воды. Поблизости наготове стояла огромная баржа, оснащенная краном и сеткой. Когда ракета выскакивала из воды, ее ловили сеткой. Теперь это устройство не работало, поскольку испытания ракет «Полярис» давно закончились. Маленький Джо вовсю хлопотал на камбузе, готовя обильный завтрак. Когда «Бэрч-Тайд» обслуживал прибрежные нефтяные промыслы, пищу готовили на 8—12 человек. В камбузе могли одновременно разместиться 4—6 обедающих. Поскольку у нас на борту собиралось иногда до 26 едоков, то левый кубрик превратили в столовую, или кают-компанию. За один раз тут могло разместиться человек 10. Экипаж судна по-прежнему столовался на камбузе. В кают-компании мы установили дополнительный холодильник и телевизор, помогавший коротать вечера. Шторы и настенные лампы, а также фотографии кинозвезд, развешанные обитателями судна, делали это помещение уютным.