Эдуард Шентон - Исследование океанских глубин

В пластмассовый мешок налили около половины галлона яда, мешок завязали, чтобы его можно было взять клешней механической руки. После того как «Блюдце» спустили на воду, мешок передали аквалангисту, который поместил его в раскрытую клешню и подождал, когда Каноэ сомкнет ее. Все это нужно было сделать быстро, пока нас не отнесло в сторону от нужного места. Обычно Эрл учитывал снос и останавливал судно с наветренной стороны. Но на этот раз наши приготовления затянулись, и, когда аппарат оказался в воде, «Бэрч-Тайд» все-таки отнесло.

Спустя некоторое время экипаж «Блюдца» доложил, что выбранный участок дна неблагоприятен для работ, склоны здесь слишком крутые. Мы догадались, что гидронавты движутся к верхней части каньона, где дно более ровное. Примерно через час они сообщили, что сбросили яд и что все идет хорошо. Доктор Хаббс работал все четыре часа. Мне кажется, он готов был работать и дольше, если бы позволил Каноэ.

Когда Хаббс вылез из люка, у него был такой вид, словно он испытал некоторые неудобства. Да и не мудрено: при росте свыше 1,8 метра приходилось как-то складываться в «Блюдце». Доктор Хаббс, как и большинство других ученых, никогда не жаловавшихся на неудобства, был слишком поглощен работой и зрелищем, открывающимся из иллюминатора. Я спросил его:

— Получили ли вы удовольствие от вашего первого погружения, доктор Хаббс?

— Еще бы! — ответил он. — Вчера я допоздна не мог уснуть, был немного простужен. Но теперь все будто рукой сняло.

И он стал рассказывать о том, как проходила операция. Хотя она и не была совеем успешной, однако удалось сделать много полезного. Когда «Блюдце» достигло глубины 150 метров, оказалось, что стенки каньона слишком крутые, чтобы использовать рыбонасос. На скалистых участках поверхность стенок была очень расчлененной. После непродолжительных поисков Каноэ вспомнил, что в верхней части каньона есть более удачнее место, с ровными склонами. Но двигаться туда пришлось против течения, это отняло немало времени. Зато место и в самом деле вполне подходило для отлова животных. Каноэ выпустил яд, который стал медленно, беловатым облаком вытекать из мешка и двигаться по течению, скорость которого составляла 0,04—0,08 метра в секунду.

Яд, поражающий мелких рыб, размером 5—7,5 сантиметра, начал действовать лишь через 30—45 минут. Ценность такого яда для биолога в том, что он позволяет брать целые сообщества рыб. Ведь вполне возможно, что отдельные робкие особи могут прятаться где-нибудь в расселинах и не попасть в поло зрения наблюдателя. Биологам также нужно было составить более четкое представление о плотности популяций рыб. Попытки: получить такие сведениях с надводных судов были чаще всего малорезультативными. На «Блюдце» биологи могли использовать лаг для определения пройденного расстояния, правда, без учета течений. По пройденному пути и количеству обнаруженных организмов можно было получить исходные данные для расчета плотности популяции.

Доктор Хаббс предложил несколько усовершенствовать рыбонасос. Нужно было поставить мотор большей мощности, чтобы засасывать крупную рыбу и для удобства наклонить всасывающую трубу.

В конце марта в нашем полку прибыло. Боба Данна прислали оказывать помощь по ремонту и обслуживанию аппарата. В будущем ему предстояло стать членом экипажа «Дипстара DS-400». Боб оказался первым в нашей группе уроженцем Калифорнии. Он был квалифицированным механиком и имел обширный опыт в подводном фотографировании. Когда Данн вошел в курс дел, я получил возможность предоставить каждому по неделе отпуска. Даже мне самому удалось урвать дня два. Всякое дело до тех пор не пойдет на лад, пока босс не сможет позволить себе передышку. Более того, я, слышал, что в его отсутствие иногда дело идет еще лучше.

Как и прежде, Андре приехал именно в тот момент, когда мы собирались на две недели выйти в море, чтобы работать с «Блюдцем». Он сменил Каноэ, который почти полгода не был дома.

Похоже было, что осуществить намеченные 25 погружений нам по плечу.

В апреле, где-то в конце первой недели, к нам присоединился доктор Уинтерер. Он собирался совершить три погружения западнее острова Сан-Николас, примерно в 160 милях от берега.

Погода по-прежнему была неустойчивой: один день погожий, на другой разыгрывается шторм, а потом снова можно производить спуск «Блюдца», — не то, что на восточном побережье. Правда, и старожилы Сан-Диего говорили, что такой дождливой и ветреной погоды давно не бывало.

Мы вышли из гавани Сан-Диего во вторник вечером. Обогнув мыс Лома, мы очутились в открытом море. Дул легкий бриз, на небе, по которому плыли облака, светила тусклая луна. Примерно в 6.30 я заметил холмы и крутые склоны острова Сан-Клементе, сливавшегося с низко нависшими тучами. Вскоре мы приблизились к южной оконечности острова. Над ним проходил дождевой заряд, и отдельные части местности порой целиком исчезали за плотной пеленой ливня. Когда судно приблизилось к Сан-Клементе, видимость на непродолжительное время улучшилась. И так как сводка не обещала ничего хорошего, доктор Уинтерер решил тут и «нырнуть». Тем более что с подветренной стороны мы были защищены от северо-западного ветра. Глубины резко увеличиваются в непосредственной близости от берега, поэтому «Бэрч-Тайд» подошел почти вплотную к острову. Я не верил своим глазам: после трех дождливых недель остров зазеленел. Правда, трава не была сочной и роскошной, но остров, все-таки покрывала растительность, а не бурая каменистая почва, которую мы видели осенью. Эрл осторожно вел судно, застопорив его на расстоянии меньше одной длины корпуса от усеянного крупной галькой пляжа. Скалы и отвесные склоны, возвышающиеся над нами, устремлялись прямо в зенит. С кормы казалось, в этом можно было поклясться, что носовой частью судно село на мель.

— Эхолот показывает глубину 18 метров, — объявил по трансляции Эрл. — Не тут ли вы собирались спустить на воду «Блюдце»?

— Хорошо, Эрл. Через несколько минут будем готовы, — ответил я ему по радио.

Джерри Уинтерер поспешно влез в аппарат, и мы краном подняли его над кормой, которую Эрл приблизил к берегу. Еще никогда мы не спускали «Блюдце» так близко от берега. И все же максимальная для него глубина находилась в каких-то 500 метрах от острова. К тому времени, как отцепили строп, глубина под ним составляла 15 метров. «Бэрч-Тайд» чуть не вплотную прижался к берегу. Как только «Блюдце» ушло под воду, Эрл отвел судно в сторону.

Пока «Блюдце» спускалось вдоль крутого склона, доктор Уинтерер осматривал его поверхность. Ему хотелось выяснить, сходна ли топография подводной и надводной части острова. Дело в том, что в южном направлении вдоль долины Рифт-Вэлли восточнее банки «Сорок миль» проходит глубокая впадина. Эта впадина, подобно многим впадинам в Калифорнии, имеет северное направление. Джерри Уинтерер надеялся, спустившись достаточно глубоко, обнаружить миоценовые породы, а возможно, и выход пород, восходящих к более раннему, чем миоцен, периоду. Однако ничего нового увидеть не удалось, хотя и спустились до глубины 300 метров. Другой задачей было исследовать характер перемещения осадков на подводном склоне. Джерри не обнаружил признаков сколько-нибудь сильных течений, но установил наличие значительного смещения донных осадков. Крутизна склона составляла в среднем 25°, но, по-видимому, это не был угол естественного откоса. Геологи обычно принимают за угол естественного откоса критический угол, при увеличении которого осадки начинают перемещаться. Аквалангисты при изучении отверстий, просверленных моллюсками в склонах, заметили, что осадки смещаются вниз по склону. Когда «Блюдце» очутилось на мелководье, наблюдатели увидели вокруг настоящий лес водорослей. На участке с большей глубиной, на другой стороне этого «леса», обрывки водорослей встречались почти до максимальной глубины погружения. Выходит, осадки на этом склоне образовались не путем отложений, а путем перемещения с мелководных участков.