Анатолий Максимов - Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки

Среди студентов ширилось антивоенное движение, одной из сторон которого было удаление из университетских лабораторий заказов по военной тематике. Как там писали: за деньги милитаристов. Студенты говорили, что США пытаются втянуть Канаду в военные авантюры, в том числе и во Вьетнаме.

Журнал предавал гласности тематику контрактов, их суммы, сроки и названия организаций заказчиков в Канаде и США. Мне удалось побеседовать с организаторами студенческого антивоенного движения «Макгилл — вне военных программ». Один из активистов движения, «Галл», поплатился учебой в университете.

Он был франко-канадцем, остро переживающим отставание провинции Квебек в экономическом развитии от англоязычной Канады. Думаю, позднее он стал одним из тех, кто примкнул к «Фронту освобождения Квебека».

В наших беседах затрагивались многие вопросы, в том числе и отношение «Галла» к прямому восстанию. Я объяснил ему опасность и бесперспективность таких действий, которые только осложнят жизнь франко-канадцев, говорил, что нужно оказывать поддержку лидерам в правительстве Квебека типа Шарбоне и Бурасса. Но молодая кровь требовала действий, конкретных и с результатами, как при колке дров.

«Галл» рассчитывал через меня предать гласности сведения об исследованиях в университете по военной проблематике. Я обещал, но вмешиваться в это дело не мог. Мои задачи были другие — собрать информацию о таких работах, а уж Центр решит, что с ними делать. Но о желании «Галла» я в Центр сообщил.

От «Галла» были получены сведения о военных исследованиях в области космоса и электроники для него, навигационном оборудовании и ракетной технике. А из других университетов — по программе Саффильда — о химическом и бактериологическом оружии, защите от него и кое-что по психотропным веществам.

Меня заинтересовала программа, если мне не изменяет память, ХАРП — исследование ракетной техники на больших высотах. Она была по близкой мне теме — дипломной работе в военно-морском училище: об активно-реактивных снарядах. А в ХАРП исследовался обстрел в высоких слоях атмосферы. Макгилл работал по этой программе с космическим институтом в Торонто, испытания проходили в провинции Квебек на полигоне в Валкартье. Интерес к программе проявляли американцы из НАСА — гиперзвуковые скорости и ВВС США — ракета «Найк».

«Мой» активно-реактивный снаряд выстреливался из обычного орудия и за счет реактивности повышал потолок стрельбы процентов на двадцать. Канадцы и американцы рассчитывали повысить дальность и точность, используя для запуска ракеты американское орудие калибром 406 миллиметров на полигоне острова Барбадос и еще где-то в Калифорнии.

«Галл» рассказал, что работы то ли уже засекречены, то ли будут, ведутся переговоры о направлении большой группы ученых Макгилла в США.

Я обобщил сведения и направила Центр справку, основным выводом которой было: канадцы и американцы намереваются увеличить дальнобойность артиллерийских орудий кораблей ВМФ США и Канады за счет применения ракет при стрельбе.

Морская тема в беседах с «Галлом» была продолжена. От него удалось узнать о работах в университетах в области биологии, химии и медицины в интересах военных, о заказах американских фирм по ядохимикатам и нервно-паралитическим газам, о работах одного из университетов в Монреале и в провинции Альберта совместно с Саффильдским центром.

Любопытна была и информация о психотропных веществах, в частности, об исследованиях по их применению в одном из монреальских госпиталей. Неизвестно, как использовалась в Центре информация моего молодого источника — «Галла», но позднее в средствах массовой информации Канады и США были подняты вопросы правомерности испытания на больных психотропных веществ, тем более без их согласия.

Работая в службе активных мероприятий, я понял, что тоненькая ниточка моей информации о психотропных препаратах могла превратиться в узел противоречий между общественностью Канады и США и военными ведомствами этих стран, финансирующих этот проект.

Тема применения психотропных веществ остро дебатировалась в научных кругах двух стран, стала предметом специального расследования в парламентах, в Монреале дело было доведено до судебного иска в адрес госпиталя, ЦРУ и министерств обороны Канады и США. Волна возмущения общественности перекатилась через океан в Европу и даже в Японию. Но нигде не говорилось, что в развертывании этой кампании замешаны русские, тем более — КГБ.

Контакты с «Галлом» пришлось прекратить — началась эпопея с «Фронтом освобождения Квебека», экстремистские действия которого ни мной, ни нашей службой, ни правительством не одобрялись. Советская сторона была убеждена в пагубности для Квебека сепаратистских настроений. Хотя в политических играх и для Москвы, и для других стран Ольстер в Англии и Квебек в Канаде — это поле проявления «мудрости политиков».

Конечно, я не все знаю, но попытки приписать участие «руки Москвы» в трагических событиях в Монреале во время проявлений экстремизма «ФОК» не имеют основания. Более того, всем службам, работающим в Канаде — КГБ, ГРУ, нелегалам, — было запрещено вмешиваться в дела канадцев И прежде всего в дела франко-канадцев. По линии посольства, торгпредства, Морфлота, Аэрофлота, Интуриста прошли категорические запреты бывать в местах скопления людей, а после рабочего дня вообще в городе.

В резидентуре запрещено было проводить какие-либо встречи с источниками в городе и даже просто со знакомыми канадцами — Центр боялся, что работу разведки увяжут с событиями в Монреале.

Мы сожалели о таком приказе, ибо именно в это время раскрывалось истинное лицо канадцев, и нужно было заводить полезные связи — чувства людей обнажились, время установления отношений на основе симпатий могло быть минимальным: одна встреча — и полезный контакт заведен.

Опыт работы западных спецслужб в России в августе 1991 и октябре 1993 года наверняка обогатился возможностью установления нужных контактов в тревожные дни. Теперь у них, видимо, другая трудность: разобраться с новыми контактами. На это уйдет не один год. А нашей контрразведке не один год придется выискивать шпионов, которые стали таковыми после тщательного «просеивания» спецслужбами Запада их полезных контактов. Но такая уж судьба всех разведок: в мутной воде ловить свою рыбку. Едва ли это можно опровергнуть.

Весной семьдесят первого года, после трех лет работы в Канаде, мы с семьей вылетели в отпуск на Родину. Отдыхали в Пицунде. Дни отдыха пролетели быстро.

И вот последние, визиты в родное управление «Т» — НТР. Отчитался за работу, ознакомился с новыми заданиями и переговорил со своим куратором по оперативным делам о дальнейшей работе с контактами из канадцев.