Святослав Рыбас - Сталин

И никакого пафоса! Да и спрашивается, зачем разговаривать пафосно с военными?

Он знал, во что обходится колонизация Севера. Прожив почти шесть (!) лет за полярным кругом в забытой Богом Курейке, Сталин отлично понимал, что Россия — это страна зимы и снега, с которыми русские научились за долгие века сосуществовать, почти сдружились. Но разве можно колонизировать Север в короткий срок? Какой для этого надо иметь бюджет? Какие кадры? Даже монастырская колонизация Севера учениками Сергия Радонежского, которая привела к образованию феномена так называемой «Северной Фиваиды» и заложила экономическую и культурную базу Московской Руси, шла медленно, шаг за шагом, пока не достигла Белого моря, Соловецкого монастыря, где сейчас, при советской власти, устроен лагерь особого назначения и заключенные работают на индустриализацию. Именно опыт Соловков, опыт старой колонизации, был использован в 1930-х годах повсеместно, начиная со строительства Беломорско-Балтийского канала. За неимением времени и должных средств использовали труд заключенных, ссыльных и спецпереселенцев. Еще это напоминало решение Петра Великого, пожаловавшего тульскому оружейнику Никите Демидову крепостных крестьян для переселения их на Урал и строительства там металлургических заводов. И чем, скажите, отличался Сталин от Петра? Оба вовсю использовали мощь государства.

Рузвельт тоже ее использовал, с той только разницей, что его страна была теплее и богаче СССР в несколько раз.

Этим положение Сталина отличалось от положения Рузвельта. Если у американского президента проблема состояла не в скудности ресурсов, а в их перераспределении, то перед Сталиным стояла задача во сто крат сложнее. И появление Гитлера подтверждало его правоту об отпущенном на модернизацию коротком сроке.

Десять лет! Нет, теперь еще меньше.

Готовясь к XVII съезду, Сталин обратился к директору Института мировой экономики и экономических отношений Е. С. Варге, который часто направлял ему по собственной инициативе записки по различным вопросам международной жизни.

Доверие к Варге, бывшему профессору Будапештского университета и участнику революции в Венгрии в 1919 году, возникло после того, как в октябре 1929 года тот правильно оценил обвал на нью-йоркской бирже, написав, что начинается самый глубокий в истории капитализма кризис. Для Сталина это было принципиально важно и позволило гораздо увереннее чувствовать себя в дискуссиях с адептами мировой революции. Институт Варги фактически стал отделением экономической разведки Сталина: вождь определял тематику исследований, заказывал работы по отдельным интересующим его темам. Некоторые сотрудники института потом переходили на службу в ИНО НКВД, а некоторые чекисты — «под крышу» института. Например, один из операторов «кембриджской пятерки» (группы советских агентов-англичан) Р. И. Столпер (он вел Д. Маклейна) до прихода в разведку закончил аспирантуру в институте. Впрочем, в управленческой системе переплетались элементы разведки, пропаганды, диктата и идейности.

Впоследствии академик Варга в своих записках «Вскрыть через 25 лет» назвал Сталина «восточным деспотом», при котором погибло огромное число коммунистов, но категорически отвергал утверждения Хрущева о малограмотности Сталина и приписывания им себе чужих работ. Вот свидетельство Варги: «Я знаю наверное — что он хорошо знал „Капитал“ Маркса и труды классиков, что он много читал и вообще был весьма образованным человеком. Позднее при режиме Хрущева распространилась ложь, будто Сталин поручал писать свои труды другим; достаточно взглянуть на стиль его докладов и некоторых его писем, чтобы понять, что они написаны одним человеком.

Когда он заимствовал какие-нибудь сведения у других, он открыто говорил об этом. На XVI партсъезде он сказал, что уточнение государственных данных о распределении доходов в некоторых капиталистических странах было произведено мною. Перед XVII партсъездом (1934) я составил для него подробный обзор экономического положения капиталистических стран, при этом я — в противоречии с мнением тогдашнего руководства Коминтерна — отстаивал точку зрения о том, что большой экономический кризис заканчивается и предстоит длительная депрессия. Сталин распорядился, чтобы моя работа была напечатана, ее раздали всем участникам съезда перед его докладом. Неверно, что Сталин не терпел никаких возражений. Он спокойно выслушивал иные мнения — таков мой опыт» 253.

Первый звонок об обострении ситуации на Востоке прозвучал после дешифровки перехваченного послания японского МИДа японскому послу в Маньчжоу-Го. Ранее делегация Маньчжоу-Го на переговорах о продаже КВЖД оспаривала право собственности СССР на эту дорогу и предлагала ее продать за смехотворно низкую цену. Теперь японцы информировали своих клиентов о решении действовать силой и арестовать советских служащих КВЖД.

Сталин всегда действовал в отношении Японии очень осторожно. Теперь же его тон резко изменился. Москва отбросила условности и заявила, что «прямая ответственность падает на японское правительство». Это свидетельствовало о серьезном усилении советских позиций на Дальнем Востоке, прежде всего — военных.

Кроме того, изменялось и настроение Франции. Ранее она была (вместе с Польшей) врагом номер один, теперь же, как заявляла побывавшая в сентябре в Москве делегация во главе с министром авиации Франции Пьером Котом и генералом Барресом, «две страны в мире не хотят войны — это СССР и Франция». Французы предложили сотрудничество в области авиастроения, что Сталин справедливо расценил как признание советских успехов. И его личных, потому что именно он уделял авиации огромное внимание.

И вообще в целом 1933 год укрепил внутреннее положение СССР. Осенью был собран хороший урожай. Стабилизировались взаимоотношения власти и народа, что выразилось в запрете Политбюро местным «тройкам» ОГПУ выносить приговоры о высшей мере наказания, запрещались массовые выселения крестьян (разрешались только индивидуальные — «активных контрреволюционеров» — в рамках установленных лимитов в 12 тысяч хозяйств по СССР). Было вдвое снижено число заключенных по линии Наркомата юстиции ОГПУ и Главного управления милиции (с 800 тысяч человек до 400 тысяч). Всем осужденным на срок лишения свободы до трех лет заключение заменялось принудительными работами на один год.

Существенное послабление режима объяснялось успехами в экономическом развитии: всего за 1933 год тяжелая промышленность выросла на 12 процентов, бюджетный дефицит сменился профицитом (с минус 135 миллионов рублей в 1932 году на 148 миллионов в 1933 году), в каждом квартале года СССР продавал за рубеж больше товаров, чем ввозил.