Святослав Рыбас - Сталин

Двенадцатого августа в Москве начались переговоры военных делегаций. Советскую возглавлял маршал Ворошилов, английскую — адмирал Дракс, французскую — генерал Думенк. Переговоры шли до 22 августа и носили трагический оттенок. Француз Думенк знал, что англичане не хотят, чтобы советские войска получали свободу действий на Западе, и просил свое правительство срочно оказать давление на Варшаву, чтобы получить ее согласие на пропуск частей РККА. Поляки ответили на сильное давление Парижа отказом. На Висле считали, что данной Лондоном гарантии достаточно.

Не забудем, что еще 5 января 1939 года глава польского МИДа Ю. Бек заявил после переговоров в Берлине о «полном единстве интересов в отношении Советского Союза». 26 января, встретившись с Риббентропом, Бек обещал обдумать возможность присоединения Польши к Антикоминтерновскому пакту, если Германия поддержит польские планы овладеть Украиной и выйти к Черному морю 364.

Тем временем Германия активизировала подготовку торгово-экономического договора с Советским Союзом и начала зондаж по поводу заключения пакта о ненападении.

С этого момента Сталин рассматривает возможность заключения договора с Германией.

Семнадцатого августа Молотов и Шуленбург обмениваются памятными записками. Молотов сообщает, что вопрос о пакте согласован со Сталиным.

Французское правительство не знает, как повлиять на Лондон и Варшаву.

Девятнадцатого августа был подписан советско-германский торговый договор.

Двадцать первого августа Ворошилов в очередной раз спрашивает о возможности переброски войск в Польшу и, не получив от поляков внятного ответа, заявляет, что «есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР».

Если учесть, что у западных стран не было общих границ с Польшей и снабжение ее армии они могли осуществлять только через Румынию, то роль СССР в обороне Польши и вообще сохранении мира в Европе была решающей.

Тогда же Шуленбург передал Молотову письмо Гитлера Сталину. В письме, в частности, говорилось: «Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. Германия, таким образом, возвращается к политической линии, которая в течение столетий была полезна обоим государствам. Поэтому германское правительство в таком случае исполнено решимости сделать все выводы из такой коренной перемены» 365.

В этих словах содержалось прямое указание на связи России и Германии в XIX веке.

В этот же день французское руководство делает отчаянные попытки удержать советскую делегацию от прекращения переговоров, но ничего реального генерал Думенк предложить не может.

Двадцать второго августа на последнем, как оказалось, совещании военных миссий Ворошилов попросил генерала Думенка ознакомить его с официальными документами о разрешении польского правительства на проход советских войск. (Париж утверждал, что такой документ есть.)

Думенк ответил: «Я не имею этого документа, но я получил сообщение правительства, что ответ на основной, кардинальный вопрос положительный».

Ворошилов продолжил наседать: «Я не сомневаюсь, что генерал получил положительный ответ от своего правительства. Но позиция Польши, Румынии, Англии неизвестна».

Думенк признался, что не знает позиций этих стран. Он добавил, что прошло уже много времени, результатов переговоров нет, а тем временем «кто-то должен приехать» (намек на приезд высокопоставленного гостя из Германии).

Ворошилов согласился: «Это верно, но виноваты в этом французская и английская стороны». И напомнил, что вопрос о военном сотрудничестве стоит уже несколько лет, но без всякого движения. Было видно, что обычно спокойный нарком разозлился: «В прошлом году, когда Чехословакия гибла, мы ожидали сигнала от Франции, наши войска были наготове, но так и не дождались».

Поговорив еще немного все о той же Польше, Ворошилов воскликнул: «Неужели нам нужно выпрашивать, чтобы нам дали право драться с нашим общим врагом!»

На этом переговоры и закончились.

В тот же день посол Майский передал из Лондона, что сообщение о предстоящем визите Риббентропа в Москву для переговоров о ненападении «вызвало здесь величайшее волнение», близкое к панике.

Англичане поняли, что Германия вместо ожидаемого развертывания на Восток разворачивается в их сторону. Время хитроумных комбинаций закончилось.

Договор СССР с Германией был подписан. Обе стороны знали, что он заключен буквально «под дулом пистолета», так как, по выражению Черчилля, «антагонизм между двумя империями и системами был смертельным».

Особым секретным протоколом определялись зоны интересов обоих государств. К советской были отнесены Финляндия, Эстония, Латвия, Восточная Польша и Бессарабия.

Когда говорят об аморальности пакта и неприемлемости секретных протоколов — это самооправдание или пропаганда. Раздел Чехословакии не был моральнее. Черчилль, которого вряд ли можно назвать советским агентом, высказался по этому поводу наиболее точно: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет» 366.

Имея на востоке угрозу японского нападения, Сталин минимизировал и ее, так как нейтрализовал главного союзника Токио.

Поэтому в западных оценках договора Молотова — Риббентропа всегда будет звучать изумление от дерзости Сталина, перешагнувшего через идеологическое табу ради безопасности государства. Черчилль назвал его тогдашнюю политику «холодно расчетливой и в высокой степени реалистичной».

После подписания пакта Риббентроп спросил Сталина: «Как совместить наш пакт с русско-французским договором 1936 года»? Тот ответил: «Русские интересы важнее всех других» 367.

Теперь посмотрим на Германию. С конца мая Генеральный штаб начал разрабатывать план («Вайс») нападения на Польшу. Планировался молниеносный удар с применением моторизованных и танковых дивизий. Однако генерал Браухич предупредил Гитлера, что считает возможным победу над поляками и даже над Францией и Англией, но если СССР вступит в войну, все рухнет. К лету 1939 года у Германии на западной границе было всего шесть дивизий, ее армия не была готова к длительным военным действиям.

Соотношение сил было таким: СССР, Англия, Франция — 311 дивизий, 11700 самолетов, 15400 танков и 9600 тяжелых орудий. У Германии и Италии — 168 дивизий, 7700 самолетов, 8400 танков и 4350 тяжелых орудий.

И все же нападение было назначено на 26 июля в 4 часа 30 минут. Здравомыслящие немецкие генералы, едва не совершившие в прошлом году переворот, были настроены скептически. Их тревожила перспектива мировой войны.