Ханс-Отто Майснер - Дело Зорге

Он промолчал, и она решила, что настало время уходить.

— У вас еще, наверное, много дел, а я вас и так надолго задержала.

Рихард протянул ей руку. Когда же она вложила в нее свою, властно притянул Биргит вплотную к себе. Рихард понял, что планы, которые он с ней связывал, осуществятся…

Зорге выжимал из своего маленького разболтанного автомобиля все возможное. Дорога вдоль побережья была узкой и изобиловала крутыми поворотами. В этот поздний час навстречу не попалось ни одной машины.

Наконец он резко затормозил и выключил фары. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, снова дал газ, резко свернул влево, и машина, подпрыгивая и дребезжа, покатилась по каменистому дну высохшего ручья, широкой дугой огибавшего холм. Через несколько десятков метров, скрывшись за холмом, Зорге остановил машину. Теперь с дороги ее не было бы видно даже днем.

Местность казалась пустынной, покинутой. Слышался лишь рокот прибоя. Зорге без колебаний шагнул в темноту. Через некоторое время замедлил шаг, закурил сигарету. Почти тотчас где-то впереди вспыхнул огонек спички, осветив лицо японца.

Зорге кивнул и молча последовал за ним.

По прибрежной гальке они спустились к мысу, где без огней стояло большое рыболовное судно. По качающейся мокрой доске поднялись на борт.

Спустившись по трапу, Рихард распахнул дверь каюты. В тесном помещении, освещенном тусклым светом, у столика сидел какой-то европеец и копался в радиоаппаратуре. Увидев Зорге, он быстро вскочил.

— Есть что-нибудь новенькое, начальник? Зорге кивнул.

— Да, Козловский. Может быть, и будет, если мне удастся дешифровать одну штуку.

Лицо радиста расплылось в восторженной улыбке.

— Вы-то сумеете, начальник. Такой ясновидец, как вы, сможет прочитать все, что угодно.

Его восхищение не польстило Зорге. Он знал себе цену. Благодаря необычайной проницательности и интуиции ему часто удавалось читать чужие мысли. Но для того, чем он собирался заняться сейчас, одних этих качеств было мало.

— Хотел бы я быть ясновидцем, — сказал он Козловскому, — тогда мне не пришлось бы корпеть всю ночь.

С этими словами он открыл один из ящиков в стене. И хотя тот был пуст, Зорге уверенно сунул руку вглубь. Откинулась задняя стенка, за которой оказался тайник, заполненный книгами и стопками бумаг. Взяв несколько книг и кое-какие бумаги, он обратился к радисту:

— Дай-ка мне что-нибудь выпить, только побольше, чтобы хватило на всю долгую ночь!

Зорге сбросил пиджак — в тесной каюте было жарко, лампы на потолке не только светили, но и грели.

Козловский поставил на стол бутылку джина и стакан. Стакан, конечно, был слишком велик для такого крепкого напитка. Однако Зорге умел пить.

Затем он сказал:

— Бранкович снова сработал неплохо. Быстро и чисто. Правда, «блиц» опять чуть было не подвел. — Зорге налил себе джину, достал из кармана пачку японских сигарет.

Сев за стол и разложив на нем книги и документы, он вынул из кармана фотокопию телеграммы, переснятой в кабинете капитана 1-го ранга Натузиуса, и показал ее Козловскому.

— Догадываетесь, о чем тут речь? — спросил Зорге.

— Женщины?

— Нет, кое-что получше — корабли! Рандеву! Козловский многозначительно присвистнул.

— Ну, если так, не буду больше мешать.

Зорге собирался приступить к работе над секретной телеграммой, зашифрованной германским военно-морским кодом, который до сих пор считался самым надежным.

Ключа к шифру у него, конечно, не было, но были кое-какие документы, таблицы и тексты ранее дешифрованных им телеграмм. И самое главное: он знал, о чем должна идти речь в этой телеграмме.

В какой-то мере это облегчало работу. В остальном ему должна была помочь его редкая способность «отгадывать» и «домысливать». Безошибочная интуиция часто приносила ему успех тогда, когда он уже больше не мог разобраться в комбинациях шифра, когда пасовала его железная логика. Зорге и сам едва ли отдавал себе отчет в том, как получалось, что иногда тайное содержание колонок цифр вдруг становилось ему понятным. Видел он их, что ли, насквозь?

Но так бывало не всегда. Ведь далеко не вся переписка попадала ему в руки. Приходилось довольствоваться отрывками. Анализируя их, он буквально ощупью подвигался дальше. Порой благодаря опыту и таблицам ему удавалось дешифровать материал. Но заранее поручиться за успех он не мог никогда. Нередко случалось, что утомительная работа на протяжении многих дней и ночей оказывалась бесплодной…

Около полуночи Козловский выкинул гору окурков, переполнявших пепельницу. Лоб Зорге покрыла испарина, ворот рубашки был широко распахнут. Лист бумаги перед Рихардом был все еще чистым.

И только на рассвете, когда серые лучи наступающего утра начали, пробиваться сквозь прикрытые иллюминаторы, Зорге вдруг резко откинулся на спинку стула. Упершись кулаками в край стола, он несколько секунд неподвижно сидел в таком положении. Затем схватил карандаш и быстро набросал две строки на чистом листе.

— Черт побери! — воскликнул Козловский. — Поздравляю!

— Дай мне нож, — попросил Зорге и разрезал лист на две половинки.

— Зачем? — поинтересовался радист.

— Восемь слов — слишком много для одного сеанса. Ведь японцы стерегут эфир, как кошки мышь. Не хочу, чтобы они тебя запеленговали. Сейчас ты передашь одну строчку — вот этот листок. Потом выйдешь на своем корыте в море и вечером передашь остальное. Затем пришвартуешься в Имаиногама. Ясно?

Козловский кивнул. Однако Зорге заставил его слово в слово повторить приказание.

— Ты знаешь, что надо сделать, если что-нибудь случится?.. Я полагаюсь на тебя.

Вместо ответа Козловский отдернул в сторону грязную занавеску, за которой были видны радиопередатчик и обычная на вид картонная коробка.

— Двенадцать кило тола, — ухмыльнулся он. — С таким горючим наш челнок взлетит высоко в небо.

— А мы полетим в противоположную сторону, — добавил Зорге.

Козловский засмеялся.

— Если поступит что-нибудь важное, — продолжал Зорге, — днем ты меня вряд ли найдешь. А после девяти я буду в клубе Фудзи.

Попрощавшись, Рихард поднялся на палубу и по узкой сходне сошел на берег. В тени под скалой сидел Ямагути — тот самый японец, который встретил его вчера. Он сторожил здесь всю ночь.

— Спасибо, иди спать, — сказал ему Зорге и, взобравшись по откосу, усыпанному галькой, пошел к своему автомобилю.

Глядя на невзрачный деревянный домик позади здания императорского военного министерства, трудно было предположить, что именно здесь помещается организация, которой придавали огромное значение. Это была контрразведка.

Ее власть, так же как и денежные средства, которыми она распоряжалась, была практически неограниченна. Она имела обыкновение работать без шума. Ее щупальца простирались вплоть до Европы и Америки, уши были повсюду, даже в эфире. Этим занималась служба радиоперехвата и пеленгования.