Ханс-Отто Майснер - Дело Зорге

Биргит подошла к супругам.

— Как прошла передача записки? — спросила она.

— Наилучшим образом, сударыня! — с готовностью ответил серб и подробно рассказал, как он передал доктору Зорге записку вместе с деньгами.

Бранкович попытался узнать, что же было в этой записке.

— Если вам известно, что написано на том листочке, то вы, видимо, знаете, доволен ли начальник этой информацией.

— Там, безусловно, было написано все, что ему было нужно, — не без гордости ответила девушка.

Чтобы как-то убить время, Бранкович предложил девушке осмотреть катер. Биргит охотно согласилась.

— Наших людей вы знаете?.. Козловского, обоих японцев?..

— С ними ваша жена меня уже познакомила. Бранкович начал рассказывать ей о катере.

— Кроме парусов, которые используются только в открытом море, на катере установлен мощный дизель. Запускается он из рулевой рубки.

— Как в автомобиле! — радостно воскликнула Биргит. — Тогда я быстро освоюсь с этим судном.

— В отличие от автомобиля, — продолжал свои объяснения Бранкович, — здесь нет тормозного устройства. Торможение осуществляется обратным вращением гребного винта. Нужно только включить задний ход.

С большим "вниманием она рассматривала приборную доску.

— А руль не запирается? — удивилась она. — Ведь так любой может угнать судно!

Бранковичу такая мысль никогда и в голову не приходила.

237

— Мы просто вынимаем ключ зажигания, и этого вполне достаточно. Сама по себе эта посудина никуда не уйдет. А чтобы воры угоняли такие катера, мне еще слышать не приходилось.

Они вошли в каюту, где в это время сидел один Козловский и что-то читал.

— Это наш салон, — не обращая внимания на поляка, пояснил Бранкович. — Не слишком, правда, шикарный, но своему назначению соответствует.

Биргит с интересом осмотрела помещение.

— Здесь очень уютно, — с удовлетворением отметила девушка и после небольшой паузы спросила: — Что станет с катером, когда мы пересядем на большой корабль?

Помрачневший Бранкович пожал плечами.

— К сожалению, мы вынуждены будем взорвать его. Иначе наша радиостанция и еще кое-что достанется господину Одзаки.

И хотя Биргит впервые вступила на борт этого небольшого судна, ей все же было жаль его.

— Значит, сегодня катер выходит в свое последнее плавание? С нашей стороны несправедливо так поступать с судном, которое всегда исправно несло свою службу. Как же вы будете его взрывать? А мы не пострадаем от взрыва?

— Нет, что вы! — засмеялся Бранкович. — Посудина взлетит на воздух лишь тогда, когда мы отойдем от нее на несколько миль. Для этого есть специальное подрывное устройство… С часовым механизмом…

— Надо надеяться, оно хорошо сработает? Бранкович откинул в сторону старую занавеску и указал на черный ящик.

— Выглядит совсем безобидно, но… — Не договорив, он красноречиво поднял вверх указательный палец.

Биргит наморщила лоб.

— Это и есть адская машина?

— Поди-ка сюда, Козловский, — подозвал Бранкович радиста. — Расскажи даме об этой игрушке.

Поляк с неохотой оторвался от книги.

— Вот это часы, — показал он узловатым пальцем. — По виду они ничем не отличаются от настоящих. Если повернуть ручку, можно установить стрелку на определенное время… С точностью до минуты. Устройство заводится на двадцать четыре часа. А для того чтобы механизм в определенное время сработал, нужно нажать вот на этот рычаг.

238

«И как мог Рихард спокойно спать рядом с динамитом?» — подумала Биргит, с ужасом глядя на страшный прибор.

— Что произойдет, если нажать на рычаг, когда стрелки установлены на ноль? — полюбопытствовала девушка.

— Тогда произойдет небольшая неприятность, — горько усмехнулся поляк. — Мы в тот же миг взлетим на воздух. Но пока еще рано об этом думать. Как вы считаете?

Девушка испуганно отпрянула назад.

— О да, господин Козловский! Думать об этом пока не следует.

Великая ночь полковника Одзаки началась.

Все, что так долго и с такой тщательностью готовилось, сейчас было пущено в ход. Едва полковник Одзаки положил телефонную трубку после разговора с Кийоми Номура и объявил тревогу, как ворота гаражей контрразведки распахнулись и, воя сиренами, в разные стороны помчались машины с сотрудниками полковника.

Все мероприятия, запланированные на этот случай, сразу же начали претворяться в жизнь.

По всей стране были запрещены частные телефонные переговоры, войска блокировали вокзалы, все шоссейные и даже проселочные дороги в радиусе пятидесяти километров вокруг Токио были перекрыты. В эту ночь ни один самолет не получил разрешения на взлет, все радиопередатчики молчали. Широковещательные радиостанции без какого-либо объявления прервали свою работу. Все пелен-гаторные установки, где бы они ни находились, немедленно вступили в действие. Торпедные катера, срочно покинув свои базы, вышли в море, образовав огромное полукольцо перед столицей.

Полковник Одзаки, наделенный неограниченными полномочиями, принял все меры, чтобы лишить Зорге возможности каким-либо путем передать добытую им информацию.

Члены правительства были подняты с постелей; премьер-министра, находившегося в отъезде, проинформировали по радио. Руководящих сотрудников генерального штаба и адмиралтейства по тревоге вызвали на службу. Даже в императорском дворце никто, кроме семьи микадо,

239

не спал: обсуждался вопрос, нужно ли в такой поздний час беспокоить монарха.

На обоих торпедных катерах, стоявших на якоре неподалеку от острова Эносима, офицеры не опускали биноклей, непрерывно наблюдая за рыболовным катером доктора Зорге.

— Зорге мы сможем арестовать только в том случае, если нам удастся найти клочки его записки, — заканчивал телефонный разговор с военным министром полковник Одзаки. — В противном случае он от нас уйдет… Уйдет со всем, что он знает!

— Поэтому вы должны при любых обстоятельствах арестовать его сегодня! — крикнул в трубку министр.

Полковник Одзаки, не дослушав слов своего шефа, бросил трубку и, сбежав по лестнице, вскочил в машину.

С включенной сиреной мчался автомобиль начальника контрразведки по ночному Токио на улицу Ноги.

Там полиция уже оцепила весь квартал. К каждому дому были поставлены полицейские посты, испуганным жителям запрещалось выходить из квартир.

Легкий ветерок гнал по улице сухую листву.

Полковник сразу же понял, что его люди не справятся с этим делом: их слишком мало. Недоставало и света. Тщательно осмотреть каждый уголок и каждый кустик при слабом уличном освещении было невозможно.

— Капитан Хидаки! — приказал полковник своему адъютанту. — Вызовите по тревоге морскую пехоту из Иокогамы… Машины при необходимости можно реквизировать у частных владельцев… — Он повернулся к другому офицеру. — Передайте в штаб противовоздушной обороны, чтобы немедленно прислали прожекторы.