Иван Голушко - Танки оживали вновь

Минут через пятнадцать я подъехал к тягачу, который застрял в трясине. Механик-водитель сержант Василий Бабюк теперь пытался завести двигатель поврежденного танка, чтобы его использовать для эвакуации тягача. Дважды это ему удавалось, но, как только он включал передачу, двигатель глох. Вместе с сержантом осмотрели двигатель и обнаружили повреждение - перебита трубка к топливному насосу. Неисправность быстро устранили, и сержант Бабюк поврежденным танком вытащил свой тягач. Однако танк пришлось эвакуировать - он мог двигаться только прямо. Одна из бортовых передач и, видимо, планетарный механизм были повреждены.

Остальные тягачи, которые я встретил на маршрутах, также сталкивались с большими трудностями. Можно сказать, волоком тащили поврежденные танки. До дороги оставалось один-полтора километра, как вдруг на нас обрушился шквал минометного огня. "Заградительный или поддержка атаки противника?" пронеслось в голове. Эвакуаторы, идущие впереди тягачей и указывающие им направление, не дрогнули, продолжали выполнять задачу. Налет повторился. Мины рвались то впереди тягачей, то за ними. Противник не видел нас и, вероятно, вел обстрел по данным авиационной разведки. И то, что огонь не достигал цели, можно объяснить только тем, что его не корректировали. Потом выяснилось, что противник вел методический огонь по секторам в надежде накрыть наши резервы, которые выдвигались для отражения вражеской контратаки.

Наши пехотинцы и танкисты, временно оказавшись в трудном положении, отбили контратаки противника и вскоре снова перешли в наступление. Это помогло нам закончить эвакуацию, стянуть поврежденные танки в один район и передать их ремонтникам. А со второй половины дня мы приступили к выполнению новой задачи - эвакуации поврежденных танков наступающих частей.

В этой операции отличились эвакуаторы Д. Минаев, Н. Козин, В. Бабюк, И. Гез, Г. Триньковский, В. Богданов. Каждый из них эвакуировал по нескольку танков.

Чтобы ускорить процесс восстановления танков, генерал В. И. Баранов потребовал по возможности ремонтировать их на месте, привлекая к этому и экипажи. На помощь прибыло с заводов несколько ремонтных бригад. Мы поделили между собой поле боя на районы, произвели дефектацию танков, то есть установили характер их повреждений, закрепили за каждой ремонтной бригадой танки и определили сроки их ремонта. Дни и ночи, не зная отдыха, танкисты, эвакуаторы, войсковые ремонтники, рабочие, войсковые инженеры и техники под огнем противника восстанавливали танки, давали им новую жизнь. Каждому было ясно, какое большое значение имеет своевременный ремонт танков для Ленинградского фронта. Ведь тогда Большая земля не могла еще полностью удовлетворять потребности фронта в боевой технике, И наша задача заключалась в том, чтобы каждый поврежденный танк вернулся в строй.

* * *

Такое встречается редко: танк, который в течение года был подбит восемь раз, но всегда восстанавливался и снова шел в бой.

Механиком-водителем на этом танке был Михаил Сальников, которого я знал почти с самого начала войны. Как-то рота нашего танкового батальона на короткое время была отведена из Агалатово в поселок Осиновая Роща, что в 25 км от Ленинграда. В роту прибывало пополнение - танкисты, случайно оказавшиеся в мотострелковых частях. И вот мне представился настоящий богатырь.

- Механик-водитель Сальников, - сказал он басом.

- Как звать?

- Михаил.

- Какие машины знаете?

- БТ и Т-26. А еще трактор "Ворошиловец". Ездил на нем.

Я был рад такому специалисту. Закрепил за ним танк, который нуждался в замене двигателя. Не прошло и часа, как мне доложили, что Сальников уехал на "Ворошиловце". Когда он вернулся, я потребовал объяснить свое поведение.

- Не выдержал. Увидел трактор - и потянуло за рычаги, - оправдывался Сальников.

Трудно было поверить такому доводу. Несколько дней я внимательно присматривался к нему - не выкинет ли еще какой-нибудь фортель. Сальников работал с упоением, не зная усталости. И я понял его сердце, его любовь к технике, его выходку - после долгой разлуки с боевой машиной ему и на тракторе поездить - большая радость.

Вскоре его перевели в другую часть. И вторично мы встретились здесь, под Синявино. Но потом пути наши опять разошлись.

Я внимательно следил за его боевыми делами. Знаю все эти восемь случаев, когда его танк подбивали и он горел. Помню также, хотя и по рассказам, бой, за который он получил высокое звание Героя Советского Союза.

Служил он тогда в прославленной бригаде полковника А. Н. Ковалевского, в экипаже лейтенанта Тришкина.

Однажды экипаж тридцатьчетверки получил задание разведать шоссейную дорогу в направлении станции Сяйне. В двух километрах от станции у развилки дорог танкисты должны были остановиться и вести наблюдение до подхода 86-й стрелковой дивизии, с которой взаимодействовала танковая бригада. Однако танк подорвался на мине, не дойдя до указанного ему места. Комбриг приказал остаться в машине механику-водителю и башенному стрелку, а лейтенанту вернуться.

Михаил Сальников и Алеша Алексеев замаскировали ветками танк и стали наблюдать за дорогой, которая проходила в нескольких десятках метрах от них. Вскоре из-за пригорка появились танки. Густая пыль и порядочное расстояние не позволили воинам определить кто это: свои или противник?

- Алеша! Передай нашим: от хутора мимо нас проходит колонна танков, приказал Сальников.

По вот появились новые машины. Теперь было ясно, что это фашисты.

- Алеша, заряжай! - закричал Сальников, прильнув к прибору наведения.

Снаряд за снарядом посылал Сальников навстречу врагу. И отстоял свою позицию. Фашисты не прошли. Когда подошли наши и подсчитали потери врага, то глазам своим не поверили. Пятнадцать танков противника горели факелами на поле боя.

Позже в часть пришло сообщение: Указом Президиума Верховного Совета СССР механику-водителю Сальникову Михаилу Степановичу присвоено звание Героя Советского Союза. Правительственной награды был удостоен и башенный стрелок Алексей Алексеев.

Я был очень рад, когда узнал, что Сальников остался жив, вернулся после войны в Ленинград и работал на Балтийском заводе.

В конце октября 1943 года командующий бронетанковыми войсками генерал В. И. Баранов поставил нам задачу - в двухдневный срок подготовить для доклада на Военном совете предложения по восстановлению в кратчайший срок поврежденной техники и доукомплектованию всех частей фронта.

Два дня. Для фронтовых условий это много и мало. Много для оформления предложений и мало для того, чтобы глубоко разобраться с положением дел на месте. Те данные, которыми мы располагали, устарели, хотя получили их всего лишь несколько дней назад. Да это и понятно. На Ленинградском фронте не так уж было много танков, чтобы пренебречь ошибкой даже в несколько, единиц. Нельзя было составить объективное представление о состоянии укомплектованности и материальной части только по докладам командиров частей, несмотря на то, что связаться с ними, проверить и уточнить сведения не так было и трудно. Но дело в том, что на фронте так уж, видимо, повелось, что командир старается доложить обстановку с "запасом", с резервом его возможностей. И командира можно было в какой-то мере понять.