Владимир Брюханов - Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера

Но оставлять это без внимания было нельзя. /…/

Позвонил /…/ Сбытову:

— Николай Александрович, вылетали ли с утра самолеты на барражирование зоны и что летчики наблюдали?

— Облет зоны в восемь ноль ноль ничего не дал, — ответил он. — На дороге от Спас-Деменска через Юхнов на Медынь отмечено движение отдельных групп военных и гражданских автомашин, повозок и колонны артиллерии до полка. К фронту и от фронта движения не отмечено. /…/

— Прошу вас, Николай Александрович, без промедления поднять повторно в воздух два-три самолета, тщательно просмотреть направления Юхнов — Спас-Деменск — Рославль и Сухиничи — Рославль и немедленно доложить обо всем замеченном.

Сообщения /…/ Сбытова и телефонные разговоры с рядом центральных военных и гражданских учреждений несколько сгладили тревогу, вызванную сообщением Чернова. Все как будто говорило о том, что пока ничего тревожного и опасного с этого направления нам не угрожает ». [965] К.Ф. Телегин. Указ. сочин., с. 94–96.

Полдень 5 октября: « раздался телефонный звонок. /…/ услышал взволнованный голос /…/ Н.А. Сбытова:

— Товарищ член Военного совета! Только что из Люберец [966] Восточный пригород Москвы, где, очевидно, находился аэродром. доложили, что летчики обнаружили движение танков противника со стороны Спас-Деменска на Юхнов!..

— Не может быть! — усомнился я. — Немедленно зайдите ко мне…

Не уверенный еще в точности этого сообщения и не желая преждевременно создавать нервозную обстановку в штабе, попросил посетителей покинуть кабинет. /…/

Он [Сбытов] буквально влетел в кабинет. /…/ Он подтвердил, что обнаружена колонна танков и мотопехоты противника протяженностью до 25 километров; летчики прошли над ней на небольшой высоте, ясно видели фашистские кресты на танках и были обстреляны из зенитных пулеметов и мелкокалиберной зенитной артиллерией.

— Кто летал? Надежные ли люди? Действительно ли снижались до малой высоты и не приняли ли за противника наши части, совершающие какой-то маневр?

Сбытов /…/ даже несколько обиделся /…/ и подчеркнуто решительно заявил:

— Нет! Разведку выполняли опытные и обстрелянные летчики 120-го истребительного полка Дружков и Серов, люди мужественные, и я им верю.

Вера командующего в своих людей мне понравилась. /…/ однако сообщенный ими факт был совершенно неожиданным и имеющим чрезвычайно важное значение не только для Москвы, но и для всей нашей Родины. И я без утайки высказал Николаю Александровичу свои сомнения.

Но Сбытов стоял на своем. Оставалось лишь еще раз запросить Генеральный штаб. /…/ Ответил дежурный генерал.

— Каково положение на Западном фронте? — спросил я его.

— От штабов Западного и Резервного фронтов новых данных не поступало, — услышал в ответ голос дежурного.

Можно было бы и удовлетвориться этим, но, как ни странно, именно спокойный голос дежурного вызвал какую-то щемящую тревогу. Что, если он просто плохо информирован, если такие важные сведения поступают непосредственно к начальнику Генштаба и были известны лишь узкому кругу лиц? Прошу соединить меня с маршалом Б.М. Шапошниковым [967] Начальник Генерального штаба. . Докладываю о том, что сделано по заданию Генштаба, а затем спрашиваю о положении на Западном фронте. Борис Михайлович немного приглушенным, мягким голосом отвечает:

— Ничего, голубчик (это любимое выражение Бориса Михайловича), ничего тревожного пока нет, все спокойно, если под спокойствием понимать войну.

Меня буквально бросило в жар от мысли, что чуть было не подняли ложной тревоги. /…/ Мне хорошо было известно твердое правило, записанное в Полевом уставе, обязывающее каждого командира, прежде чем докладывать о каком-либо событии, новые сведения о противнике, убедиться, что это действительно так, и принять соответствующие меры. /…/ Здесь же речь шла о событиях величайшей важности, и преступен был бы тот командир или политработник, который, не убедившись в правдивости первого сообщения, ударил бы в набат.

Николаю Александровичу Сбытову ставлю задачу — немедленно послать в повторную разведку лучших летчиков /…/. » [968] К.Ф. Телегин. Указ. сочин., с. 96–98.

Поясняем: на 1 октября 1941 фронт отстоял примерно на 300 километров к западу от Москвы — достаточно прямолинейно с севера на юг. Теперь же немецкие танки обнаружились менее чем в двух сотнях километров к юго-западу от Москвы — и главное было в том, что между ними и Москвой уже не было практически никаких войск Красной Армии!

Поэтому Телегин, не дожидаясь результатов очередной воздушной разведки, призадумался о том, как же теперь спасать Москву: « Единственной реальной силой на сегодня-завтра-послезавтра остаются части ПВО, военные училища и академии. Ближе всего к врагу Подольские пехотное и артиллерийское училища, в лагерях — Военно-политическая академия имени Ленина и Военно-политическое училище имени Ленина. Все это — цвет нашей армии, завтрашние комиссары, политруки, командиры, фронт в них крайне нуждается, ждет. Однако, если потребуется, они грудью своей закроют врагу дорогу на Москву. Это самая крайняя мера, но другого выхода на какое-то время нет ». [969] Там же, с. 98.

Вот что, например, представляло собой Подольское пехотное училище: « В училище четыре батальона, общей численностью до 2500 человек, и только три роты 2-го батальона в 370 человек с пятимесячным сроком обучения. На днях они должны стать командирами. 4-й батальон — с месячным сроком, 1-й и 3-й — сентябрьского набора, исключая 1-ю и 2-ю роту, имеющих курсантов-инструкторов, прошедших пятимесячное обучение. На вооружении — винтовки, двадцать три станковых пулемета, по восемь ручных пулеметов и девять 82 мм минометов на батальон. Кроме того, есть учебная батарея 45 мм пушек. Ручных гранат — по две на курсанта, противотанковых — двести сорок штук на училище, автомашин — десять ». [970] Там же, с. 99.

Телегин немедленно принял меры к подъему училищ по тревоге; начать пришлось с розыска их начальства, отсутствовавшего по случаю выходного дня. [971] Там же, с. 99–100.

В ближайшие дни почти все эти мальчишки вместе со своими командирами должны были погибнуть, грудью своей закрывая врагу дорогу на Москву .

Телегин продолжает: « около 14 часов Сбытов быстро вошел в кабинет и доложил:

— Летало три боевых экипажа. Прошли над колоннами бреющим полетом под сильным зенитным огнем. Имеют пробоины. При снижении самолетов пехота выскакивала из машин и укрывалась в кюветах. Голова танковой колонны в пятнадцати-двадцати километрах от Юхнова. Сомнений не может быть, товарищ член Военного совета, это враг, фашисты.