Максим Чертанов - Конан Дойл

В «Кошмарной комнате» нас встречает старая знакомая – демоническая красавица; у того, кто желает во что бы то ни стало найти в жизни героя точное соответствие каждой строчке из его текстов, может даже возникнуть соблазнительная гипотеза, что речь идет о Джин Дойл. «Она обладала уникальной способностью показать мужчине, что она интересуется им, вкрасться в сокровенные уголки его души, проникнуть в святая святых его натуры, куда он не пускает никого, и внушить ему, что она вдохновляет его на честолюбивые дерзания и даже на служение добродетели. В этом-то и проявлялось роковое коварство расставленных ею сетей». Муж красавицы обнаруживает пузырек с ядом, которым она намеревалась его отравить, и узнает о ее связи со своим другом (ликующий изыскатель начинает лихорадочно перебирать кандидатуры); но вместо того чтобы отомстить, герой предлагает жене свободу. «Она смотрела на него, и ее глаза зажглись новым странным чувством. перед ней был мужчина, которого она не знала раньше. Жесткий, практичный американец куда-то исчез. Вместо него она в мгновенном озарении увидела героя, святого, человека, способного подняться до недоступных людям высот бескорыстной добродетели». Ага, вот и влияние новых взглядов доктора – герой, надо полагать, усвоил Откровение! Тут приходит любовник – и муж предлагает жене выбрать, кому из двоих она даст смертельный яд.

«– Если один из нас выпьет его содержимое, это распутает узел, – он говорил пылко, почти исступленно. – Люсиль, кому достанется флакон?

В кошмарной комнате действовала странная посторонняя сила. В ней находился еще один человек, хотя ни один из этих троих, стоявших на пороге развязки своей жизненной драмы, не замечал его присутствия. Никто бы не мог сказать, сколько времени он тут пробыл и как много слышал. Но те трое не думали об этом. Поглощенные борением своих собственных страстей, они забыли, что есть сила, более могущественная, чем они сами, – сила, которая могла в любой момент подчинить себе все и вся». Ну, решает читатель, это, понятное дело, дух с той стороны, который намерен по своему обыкновению вмешаться в дела живых, или это – рука Провидения. нет, все-таки доктор Дойл малость свихнулся на своем спиритизме. Тем временем персонажи решают доверить выбор колоде карт – и.

«Вот тогда – и только тогда – грянул гром. Незнакомец поднялся во весь рост, бледный и мрачный. Все трое вдруг ощутили его присутствие. Они повернулись к нему с напряженным вопросом в глазах. Сознавая себя хозяином положения, он обвел их холодным и грустным взглядом.

– Ну как? – спросили они в один голос.

– Скверно! – ответил он. – Скверно! Завтра будем переснимать весь ролик».

Дни идут спокойно; доктор собирается ехать в Америку – там почва благодатная для проповедей любого рода. Родные и близкие навещают его. А Луиза? До сих пор она не приходила – наверное, при всей своей кротости не могла простить того, что муж так сильно любит другую. Простит ли? Это нам еще предстоит узнать. Нас вообще ждет еще масса интересного в те восемь лет, что нам осталось быть с доктором Дойлом.

«Пап, ты когда-нибудь видел фэйри?»

«Нет».

«А я видел один раз».

Это сказал Деннис, чья правдивость «доходила до болезненности»; он описал фэйри «бесстрастно, как если бы речь шла о персидском коте». Художник Ричард Дойл, дядя Артура, в последние месяцы своей жизни каждый день рисовал своих фэйри и умер, окруженный их дружелюбными лицами, – быть может, они казались ему приятнее, чем лица людей; двадцатилетний Артур написал тогда стихотворение, в котором маленькие феи плакали по своему Волшебнику. Предсмертные альбомы-дневники несчастного Чарлза Дойла заполнены рисунками фэйри и рассказами о наблюдениях за ними. Теперь и сам постаревший Артур Дойл знал точно, неопровержимо: фэйри – есть.

Фэйри из Коттингли, одна из самых знаменитых и самых прелестных мистификаций ХХ века! История сказочная и начинать ее надо так, как начинают все сказки: жили-были в графстве Йоркшир две девочки, шестнадцатилетняя Элси Райт и ее девятилетняя двоюродная сестра Фрэнсис Гриффитс.

Летом 1917 года девочки показали своим родителям фотоснимки, сделанные ими в парке Коттингли, на которых были отчетливо видны фигурки фей и эльфов (будем для простоты именно так называть фэйри женского и мужского пола), стоящих или танцующих. На одной из них Фрэнсис сидела в окружении четырех очаровательных фей, на другой рядом с юбкой Элси стоял крохотный эльф. Матери девочек значения снимкам не придали и рассказам дочерей не склонны были верить, но обе женщины увлекались теософией и посещали собрания теософского кружка в городе Брэдфорде; в 1919-м они показали фотографии Эдварду Гарднеру, известному теософскому деятелю, а тот, в свою очередь, показал их высококвалифицированному фотографу Снеллингу, который заявил, что фигурки фэйри не вырезаны из бумаги и не нарисованы, более того, их несколько размытые очертания говорят о том, что они во время съемки двигались. Элси занималась в студии фотографии и даже фальсифицировала фотоснимки на заказ, но этому обстоятельству почему-то никто не придал значения – или не захотел придать.

Гарднер стал показывать снимки и слайды с них на своих лекциях; присутствовавшая на них его родственница (и знакомая Дойла) миссис Бломфилд рассказала о фотографиях доктору, который как раз собирался написать для «Стрэнда» рождественскую историю о фэйри. В июне 1920-го Дойл и Гарднер встретились. Дойл написал о фотографиях небольшую статью в «Стрэнд» – просто как о забавном казусе. Гарднеру же он выразил сомнения в подлинности снимков. Еще бы он их не выразил – он сам не так давно, когда «Затерянный мир» готовился в печать, пытался устроить грандиозную мистификацию, основанную именно на фотомонтаже!

Дойл уехал в Австралию, а девочки тем временем сделали еще три фотографии с фэйри; Снеллинг опять утверждал, что они подлинные, и Гарднер написал Дойлу об этом. Доктор начал задумываться. Ведь его отец видел фэйри, и дядюшка Ричард, возможно, тоже; ведь Гарднер был уважаемый человек и джентльмен, Снеллинг – специалист своего дела, а девочки хорошо учились в школе и были образцами примерного поведения; ведь так хотелось поверить; да и для спиритического движения полезно. «После этого открытия мир уже не посчитает за такой труд воспринять то подкрепленное физическими фактами духовное послание, какое уже было ему предъявлено».

Спириты, однако, в признании существования «маленького народца» никакой выгоды для себя не видели, а наиболее образованные из них категорически отвергали мысль о подлинности снимков. Оливер Лодж, например, писал в том же «Стрэнде»: «Впечатлительная девушка, которая любила играть и изображать разные вещи, могла с вполне невинными намерениями попытаться разбудить фантазию своих подруг, показывая им сделанные ею фигурки, а потом их же сфотографировать». Доктор Дойл потом писал о позиции, занятой Лоджем, с горькой обидой и выражал свое сомнение в том, что Лодж говорит искренне, а не руководствуется какими-то сторонними соображениями. И доктора можно понять: рыцари всегда должны стоять друг за друга, сэр Артур сэра Оливера поддержал, а сэр Оливер зачем-то пытается сэра Артура образумить.