Курт Айхенвальд - Информатор

Шепард решил воспользоваться моментом.

– Марк, эта информация о Брассере нас очень интересует, – сказал он.

– Что еще вы хотите об этом знать?

– Вы говорите, что часто разговариваете с ним?

– Да, практически ежедневно, – с готовностью подтвердил Уайтекер.

– Он рассказывал вам о том, как его уволили?

– Да-да, рассказывал.

– Тогда давайте позвоним ему, – предложил Шепард, наклонившись к Уайтекеру.

Уайтекер молчал, переводя взгляд с Шепарда на Везеролла и обратно. Он выглядел загнанным в угол. Наконец кивнул:

– Давайте.

В трубке раздавались гудки.

Сидя на кровати и прижимая одной рукой трубку к уху, другой Уайтекер держал подсоединенный к ней провод микрокассетного диктофона. Напротив сидел Шепард, Везеролл стоял у стола. Агенты не смотрели на Уайтекера, чтобы не нервировать его.

К телефону подошла женщина. Уайтекер попросил ее позвать Брассера.

– Слушаю.

– Уэйн?

– Да.

– Это Марк Уайтекер.

– Марк? Привет.

Брассер отвечал сонным голосом. Уайтекер посмотрел на часы. Четверть двенадцатого.

– Я не разбудил тебя?

– Да нет. Как дела?

Разговор закружил вокруг неких неназванных событий. Уайтекер рассказал о ходивших в АДМ слухах, будто Брассер взял с собой свою рабочую документацию. Но Брассер отверг это предположение и ответил, что отдал все документы Барри Коксу, возглавлявшему производство лимонной кислоты, которая добавляется в самые разные продукты, от питьевой соды до детергентов.

Уайтекер переспросил о документах. Какого продукта они касались?

– Глюконата, – ответил Брассер. – Они же хотели… ну, ты знаешь. Новая информация им ничего не дала, а я просто… ты знаешь. Я все им вернул.

Брассер говорил уклончиво, не называя имен и ничего не уточняя. Уайтекер понимал, что агентов это не устраивает.

– То есть это были документы переговоров с другими производителями глюконата? – спросил он.

– Ну да.

Инструктируя Уайтекера перед разговором, агенты просили его вести речь о самых разных продуктах и добиваться от Брассера позитивных ответов. Особенно интересовала их лимонная кислота. Уайтекер решил, что сейчас самое время поговорить о ней.

– Похоже, их беспокоит, что ты обо всем этом слишком много знаешь, ну, про дела с лимонной кислотой, – произнес он, нервничая все больше. – Я несколько раз слышал, как они спрашивали друг друга: «Что Уэйну известно о том, что там было?»

– Мне об этом рассказывал Барри, – спокойно ответил Брассер.

– То же самое, что в деле с глюконатом?

– Типа того.

Ну наконец что-то важное! Барри Кокс говорил Брассеру, что на рынке лимонной кислоты, где крутятся миллиарды долларов, тоже зафиксированы цены. {108} Уайтекер перевел разговор на выходное пособие Брассера.

– Они надеялись подсластить тебе увольнение, да?

– Ну да, – кратко ответил Брассер.

Уайтекер взглянул на Шепарда. Агент просил его спросить Брассера, участвовал ли тот в переговорах о фиксировании цен. Уайтекер вновь переключился на лимонную кислоту, заведя разговор о том, как быстро цены на нее подскочили с пятидесяти восьми до восьмидесяти двух центов.

– Ты ведь не участвовал в этих переговорах?

– Нет.

– Значит, опять же знаешь о них со слов Барри?

– Да.

– А на переговорах по глюконату ты был? Их вели только Терри Уилсон и Барри Кокс или ты тоже?

– Был один раз. А потом они ездили без меня, – ответил Брассер.

– «Они» – это Барри и Терри?

– Ага.

Уайтекер хохотнул.

– Я тогда поехал, потому что меня послали, и даже не знал, что там творится, – сказал Брассер. – А когда попал и увидел, то подумал: «Ни хрена себе!»

– Ну, тогда понятно, что их беспокоит, – ты видел это своими глазами.

– Знаешь, они ведь играют с огнем.

Уайтекер снова взглянул на Шепарда. Агент смотрел на него выжидательно.

– Похоже, всякий раз в этом участвуют одни и те же, а? – спросил Уайтекер.

– Ага, – отозвался Брассер и сменил тему. Он спросил Уайтекера, нет ли у него шансов снова устроиться на работу в АДМ.

Но Уайтекер не дал определенного ответа и стал спрашивать о выходном пособии. Брассер ответил, что проработал в компании всего около пяти лет, а в компенсацию получил пособие в размере зарплаты за восемнадцать месяцев и автомобиль впридачу. И все же ему не давало покоя то, что творится в АДМ.

– Я предупредил Уилсона о том, что это опасно. Я сказал: «Ты же должен понимать, что это как русская рулетка».

– Да, я тоже так считаю, – ответил Уайтекер. – Это аморально и совершенно незаконно. Абсолютно.

– Мик и другие там, наверху, если и сознают это, то полагают, что им ничто не грозит, потому что сами в этом не участвуют.

Уайтекер вновь согласился.

– А вообще это их дела, – заключил Брассер. – Только рано или поздно их поймают.

– Ну, если их поймают на лимонной кислоте, то размотают и дела с фиксированными ценами на остальные продукты. И что тогда?

– Не знаю, – ответил Брассер.

Агент слышал лишь то, что говорил Уайтекер, но понимал, что собеседники обсуждают противозаконные действия руководства АДМ. Между тем Брассер говорил, что Уилсон хочет договориться о ценах на молочную кислоту, еще одну кормовую добавку.

– То есть он собирается устроить «это самое» и по ценам на молочную кислоту?

– Ну да.

Но АДМ придется повоевать с конкурентами за приличный кусок рынка, добавил Брассер. Занижая цены, делаешь конкурентов сговорчивее.

– Ничего себе! – откликнулся Уайтекер.

– И еще Терри сказал мне: «Не волнуйся, если кто и попадет за решетку, так это мы с Барри».

Уайтекер был поражен, но, стараясь казаться спокойным, только фыркнул:

– Так и сказал?

– А я ему говорю: знать ничего не хочу об этом.

– Он так и сказал: «за решетку» и все такое?

– Ага, – засмеялся Брассер.

Уайтекер взглянул на часы: было 11.35. Он сказал Брассеру, что пора спать, но тот болтал еще минут пять, пока не выговорился. Уайтекер пообещал Брассеру, что будет ему звонить.

– Счастливого Рождества тебе и твоей семье, – сказал он напоследок.

– Давай созвонимся до Рождества, – предложил Брассер.

Уайтекер согласился, и они распрощались. Положив трубку, Уайтекер с шумом выдохнул и посмотрел на Шепарда и Везеролла.

– Ох, ничего себе, – произнес он. {109}

Минут через двадцать Шепард проводил Уайтекера к выходу из отеля и, коснувшись его плеча, сказал, что на следующий день им придется поговорить еще раз. Он оставит сообщение на голосовой почте с номером комнаты, где они встретятся. Уайтекер выглядел совсем обессиленным. Он кивнул и вышел на улицу.

Вернувшись к Везероллу, Шепард покачал головой. Даже из того, что они слышали, было ясно, что запись представляет собой нечто исключительное.