Александр Горбатов - Годы и войны

227-я стрелковая дивизия - наш правый сосед - должна была овладеть селом Рубежное и наступать на Непокрытое. Левый сосед - 124-я стрелковая дивизия овладеть местечком Старый Салтов и через село Молодовое наступать на деревню Большая Бабка. Рубежное и Старый Салтов были крупными населенными пунктами, расположенными на берегу Северского Донца. Эти пункты были важными и для нас, и для противника, так как прикрывали мосты через реку, которые находились в семи километрах один от другого. Наша дивизия должна была наступать между этими пунктами на село Новый Салтов, которое вытянулось одной улицей по правому берегу реки почти на три километра.

Каждая из дивизий прорывала оборону на фронте более четырех километров и никакого дополнительного усиления не имела.

В день наступления была необычно сильная по этим местам пурга, в двадцати метрах ничего не было видно. Командиры взводов не видели своих людей, роты и батальоны были неуправляемы, поэтому наступление у нас и у соседей не увенчалось успехом. В восемнадцать часов я доложил командарму о неудаче.

- Кому вы служите? - спросил в ответ командарм.

- Служу советскому пароду и нашей партии, товарищ генерал, - ответил я. Разрешите мне доложить свое мнение. Село Новый Салтов, которым мы должны овладеть, вытянулось одной улицей вдоль правого берега реки больше чем на два с половиной километра. Перед ним река с широкой открытой долиной. За селом высота, с которой противник просматривает впереди лежащую местность на три километра. Смена 300-й дивизии, полагаю, была замечена противником, он подвел резервы и уплотнил свои боевые порядки. Внезапности не было в начале наступления, тем более не может быть сейчас. Если мы и овладеем Новым Салтовом, то слишком дорогой ценой.

- Короче! Что вы предлагаете? - перебил меня командующий. - Отменить наступление вашей дивизии?

- Нет, я не этого хочу, - ответил я и продолжал: - Противник, имея стрелков и пулеметчиков в каждой из ста пятидесяти хат на фронте в два с половиной километра, занимает очень выгодное положение, а мы будем вынуждены подставлять себя под огонь. Поэтому наступление в лоб на этом участке нецелесообразно. Сомневаюсь, чтобы мои соседи своими силами овладели Рубежным и Старым Салтовом.

- Вы очень плохого мнения о своих соседях, посмотрите лучше на себя, заметил командарм.

Я продолжал, не обращая внимания на этот выпад. Предложил сначала усилиями двух дивизий - правого соседа и нашей - овладеть одним Рубежным. Оттуда сосед будет наступать в первоначально указанном направлении, а мы - на юг, во фланг и тыл противнику, занимающему Новый Салтов. При этом варианте мы наверняка овладеем Рубежным, а наступая на Новый Салтов во фланг, встретим огонь не из ста пятидесяти хат, а лишь из двух крайних, во столько же раз меньше понесем потерь и больше будем иметь успеха. Овладев Новым Салтовом, поможем левому соседу, продолжив наступление на Старый Салтов. Исходя из этого, я просил разрешить мне большую часть сил нашей дивизии привлечь к овладению Рубежным.

После небольшой паузы услышал:

- Не возражаю, договоритесь с Тер-Гаспарьяном, только не тормозите выполнение моего общего приказа.

Окончив разговор, я был в недоумении: почему такой тон, почему оскорбления? Ведь командующий меня совсем не знает, только позавчера мы прибыли в его подчинение...

Как я и ожидал, с командиром 227-й стрелковой дивизии мы легко договорились о совместных действиях против Рубежного. 8 марта занимались перегруппировкой. На следующий день, начав наступление, заняли лишь пятнадцать хат в Рубежном, но к двенадцати часам следующего дня с помощью двух танков дошли до середины этого села.

Когда мы дрались у церкви, я, находясь в то время в ста метрах от нее, получил неожиданную и чувствительную пощечину. Мне принесли два документа за подписью Военного совета армии, в которых явно несправедливо оценивались действия нашей дивизии.

Наскоро ознакомясь с этими документами, я вернул их привезшему и приказал ему ехать обратно. Перебирая в памяти только что прочитанное, я вспомнил и вопрос: "Кому служите?" Но от мыслей об этих незаслуженных оскорблениях меня отвлекли вражеские пули и снаряды.

К семнадцати часам мы с соседом очистили от противника Рубежное, захватили пленных, десять орудий (из них четыре стопятидесятимиллиметровых). Я приказал наступать на Новый Салтов.

11 марта мы освободили Новый Салтов и Петровское, а 12-го овладели селом Старый Салтов и даже еще заняли большое село Молодовое. За три дня боев мы захватили 42 орудия, 51 миномет, 71 пулемет, 55 автоматов, 400 винтовок, 82 лошади, 16 кухонь, 72 повозки, 6 раций, 41 склад с боеприпасами, продовольствием и вещевым имуществом и другие трофеи.

13 марта овладели деревнями Федоровка, Октябрьское, селом Песчаное и деревней Драгуновка (последняя была за нашей правой границей), выдвинувшись вперед соседа и оказав ему этим существенную помощь. Было решено наступать на Непокрытое, но командарм, к нашему сожалению, не разрешил. 14 марта мы овладели деревнями Червона Роганка, Сороковка, хутором Привольев, совхозом им. Стеценко и, одним батальоном перехватив шоссе Чугуев - Харьков у села Рогань, оказались впереди соседей на пятнадцать километров. (Не надо забывать, что в тот период соотношение сил было еще таким, что продвижение на один километр считалось уже заслугой, а в обороне за одного захваченного поиском пленного давали орден). В этот день самый малочисленный 989-й стрелковый полк прикрывал на широком фронте открытый правый фланг далеко выдвинувшихся других полков, занимал Федоровку, Октябрьское, Песчаное. В полдень из Непокрытого на Песчаное противник перешел в контратаку, которая в яростном бою была отбита. Из ворвавшихся в Песчаное немцев шестьдесят шесть были захвачены в плен.

Перед вечером противник, как бы мстя за оставленных пленных, снова перешел в контратаку, но уже с танками, при интенсивной бомбардировке двадцатью шестью самолетами. Песчаное нами было оставлено, а два полка, выдвинутые далеко вперед, оказались отрезанными, и связь с ними была прервана.

В то же время правый сосед был выбит из деревень Перемога, Купьеваха и Драгуновка. (Левый сосед в этой операции вообще успеха не имел.) Организованная нами попытка снова овладеть селом Песчаное осталась безрезультатной.

У нас не было угрызений совести в связи с этим, ибо мы сделали все от нас зависящее и противнику нанесен был большой урон. Тяжело было лишь думать и гадать об участи двух наших полков, отрезанных противником, А тут еще командующий грозил судом.

На другой день в дивизию действительно прибыл прокурор армии для расследования причин оставления нами Песчаного и предания суду командующего артиллерией. Расследования я не допустил, прямо заявив прокурору: