Вадим Лейбовский - Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»

Очерк вскоре был опубликован, и вот выдержки из него.

«"Нет заранее безнадежных мячей. Каждый надо брать, даже если и нельзя его взять" — вот игровой, а я бы сказал, и боевой девиз Маслаченко.

Так играл он прошедшим летом против сборной команды Аргентины, сумев сохранить «сухими» ворота нашей сборной. Это был новый, очень серьезный экзамен для вратаря. Изощренно техничные, владеющие всеми секретами футбольного мастерства аргентинцы били из самых неожиданных положений. Мячи в ворота советской команды неслись по каким-то диковинным траекториям, мячи крученые, резаные, пробитые каверзно и, казалось бы, с самых трудных позиций. Маслаченко почти не пришлось играть на выходах. Надо было все время быть в воротах, на их непереступаемой линии, все время быть в готовности стать непробиваемой препоной на пути мяча, рвущегося к сетке. В этой игре Владимир Маслаченко проявил себя, несомненно, вратарем подлинно международного класса.

В игре против сборной команды Чили в Сантьяго, столице будущего чемпионата мира, Маслаченко был поставлен в основной состав советской сборной и, как сообщает вся зарубежная печать, играл с акробатическим искусством, сделав неприступной сетку наших ворот.

Правда, уже и до этого его смелость, изящество, точность, несомненное искусство не раз были отмечены знатоками в зарубежной прессе. И все же, думается мне, настоящий аттестат международной зрелости Владимир Маслаченко получил именно прошедшим летом, защищая наши ворота от виртуозных ударов аргентинцев.

Маслаченко играет в воротах, если посмотреть издалека, как бы непринужденно. Поза у него свободная, он не корчится, не пригибается в ожидании удара. Он зорко всматривается в игру, чрезвычайно быстро оценивает положение, ничто не ускользает от его внимания. И вот как будто расслабленные мышцы разом пришли в движение, и легкая, гибкая фигура в полуполете встречает мяч над самой гущей в схватке у ворот. При этом Маслаченко способен действовать с самозабвенным мужеством. Однажды, например, защитник нечаянно срезал мяч, но при падении на землю руки его оказались откинутыми назад. Левый крайний противника уже набегал на мяч и был в нескольких сантиметрах от него. Не успев дотянуться до мяча руками, Маслаченко прижался прямо лицом сверху к мячу… И получил удар бутсой, так как нападающий уже не мог остановиться. Мяч был залит кровью, атаковавший схватился в ужасе руками за голову. Но все обо in лось. Через минуту Маслаченко с ватными кровоостанавливающими тампончиками в носу уже снова защищал свои ворота.

Владимир мечтает сыграть в Чили, то есть разделить вместе со Львом Яшиным честь охраны ворот нашей сборной команды в матчах на первенство мира по футболу в 1962 году…»

На этом — конец цитаты. Увы, на чемпионате мира герой очерка Льва Кассиля не сыграл. Тяжелая травма, нанесенная преднамеренно костариканским нападающим, вывела его из строя. Только что вы прочитали про другой случай — с мячом, залитым кровью. Сколько было таких за семнадцать лет — не счесть, такова уж вратарская участь.

Итак, после триумфа 1960 года — выигрыша первого в истории футбола Кубка Европы, сборная СССР завершила мировой чемпионат 1962 года на пятом — восьмом месте. Такой итог казался удручающе плохим. Спустя еще четыре года, на лондонском чемпионате мира, мы займем четвертое место, и этот результат станет нашим лучшим достижением за все предыдущие годы. И последующие. Те славные страницы отечественного футбола особенно горько перелистывать в наши дни — после катастрофического матча с португальцами 13 октября 2004 года (со счетом 1:7) в рамках очередного мирового чемпионата, а затем и после окончательного провала всего лишь на его отборочном этапе.

«Камо грядеши?» — как говорили древние славяне. А куда идти? И как спасать положение? Как в корне изменить ситуацию в нашем футболе, который по охвату, масштабам своего влияния на людей планеты и даже на экономику государств можно считать не только и не просто видом спорта, но и мощным пластом человеческой культуры? Об этом мы вскоре поведем разговор с Владимиром Никитовичем. А пока что на наших страницах он еще даже не перешел в команду «Спартак», где суждено ему было провести лучшие и самые дорогие его сердцу годы жизни в футболе.

Сборная страны вернулась из Чили в самый разгар всесоюзного первенства. В него и включились игроки сборной. Но не Маслаченко. Его тяжелая и уникальная травма вызывала у тренеров, игроков и вообще всей «футбольной общественности» не просто вопрос, когда он выздоровеет. Куда важнее было другое: сможет ли он вообще вернуться? Преодолеет ли психологический барьер, порожденный естественным чувством самосохранения? Станет ли он прежним отчаянным парнем, которому все нипочем? Сумеет ли, забыв про все, снова безоглядно бросаться в схватку, в ноги сопернику, который вряд ли будет обращаться с ним, как с хрустальным кубком?

Имелось подробное письменное заключение оперировавшего хирурга — лучшего костариканского специалиста по челюстно-лицевой хирургии. Из заключения следовало, что операция господину Маслаченко проведена хорошо, все элементы и фрагменты костной ткани поставлены на должное место.

Летом 2004 года доктор медицинских наук Я. В. Лазарева провела летальное исследование головы Владимира Никитовича на компьютерном томографе последнего поколения с объемной реконструкцией изображения объекта исследования. Изучив его, доктор не зафиксировала никаких изменений костных структур. И даже никаких следов хирургического вмешательства. Это лишний раз подтвердило, что операция была выполнена безукоризненно.

Однако тогда, более сорока лег назад, состояние здоровья и будущее вратаря были покрыты пеленой неизвестности и сомнений. Трудно понять, почему никто — ни московские врачи, ни тренеры — не порекомендовал вратарю сделать в Москве челюстно-лицевую рентгенограмму, которую он не привез из Коста-Рики. А сделана ли она была там, этого он не помнил; во всяком случае, в привезенных из костариканского госпиталя медицинских документах таковой не было. И вот тогда в Москве сомневались многие. Возникли, например, сомнения у экспертов страховой компании, к которой он обратился за получением соответствующей выплаты, — осмотр ничего не показал, а документы костариканских врачей не убеждали. В конце концов заплатили смехотворную сумму, он улыбнулся, увидев в том добрый знак, который лишний раз мигнул ему зеленым светом. Он был убежден, что скоро будет играть. Что никакого психологического барьера попросту нет. И не появится, и не возникнет.

Прожив в футболе уже немало лет, он получал только ушибы и сотрясения разной степени тяжести — как любой, без исключения, футболист. Несколько раз его вырубали, отключали начисто. А он, придя в себя, снова прыгал в ноги. Однажды в Никополе ему так дали по голове, что он на целую неделю потерял память. Не мог восстановить, что было на текущей неделе, что и как произошло в той самой игре, где ему и досталось. Хотя он и ту игру довел до конца. Всю свою футбольную карьеру он отыграл не только без разрывов связок, сухожилий и мышц, но даже без растяжений. И такое высокое качество опорно-двигательного аппарата было результатом неутомимой работы над собой, работы по системе, им же разработанной и на себе испытанной. И следствием достаточно строгого режима. Свою плоть он бичевал нещадно. Впрочем, это и есть истинный профессионализм.