Борис Горбатов - Дорога на Берлин

Из подземелья рейхстага длинной вереницей выходят немцы. Раненые. Изувеченные. Голодные. Одичавшие.

Они медленно бредут из подземелья на свежий воздух.

Наши солдаты беззаботно смотрят им вслед.

И только Вася Селиванов да Галя не видят немцев.

Ничего они сейчас не видят. Они стоят, обняв колонну рейхстага, и Вася ножом высекает на камне имена: "Вася и Галя".

...А на куполе рейхстага горсточка бойцов водружает большое победное знамя.

Вот оно развевается на ветру...

Гордо играет в небе.

Бойцы из ружей салютуют знамени.

Весь мир через несколько часов увидел в своих газетах эту сцену. Ее снимали наши корреспонденты на моих глазах.

Отгремел салют.

Бойцы опустили ружья.

И - наступила тишина.

Тишина победы.

Величественная и простая.

- Тишина-а ка-ка-ая! - удивленно сказал сержант Иван Слюсарев и осмотрелся вокруг.

Лежал под ним Берлин, разрушенный, поверженный и побежденный.

Ржавая пыль струилась от развалин.

- И Россия - там! - сказал светлоусый солдат и повернулся лицом на восток.

И все повернулись туда же.

Пилотки сняли.

- Вздохнут сегодня наши дома-то! - сказал светлоусый. - В первый раз свободно вздохнут... всею грудью...

- Тяжко было...

- Ну, ничего!

- Одолели!..

- Тишина-то ка-ка-ая!.. - снова сказал, удивляясь тишине, Слюсарев.

- А там, за Берлином, Эльба! - сказал грузин Кантария и показал рукою на запад.

И все посмотрели туда.

- Д-да... - отозвался светлоусый. - Франция там... Потом Англия.

- А Италия где же?

- А Италии надо быть там... - показал светлоусый на юг.

- Нет, там Чехия.

- Чехия левей будет... Я хорошо карту помню. Вот так Австрия, так Чехия, так Италия...

- Тишина какая! Хорошо! - снова сказал Слюсарев. - Хорошо-о! Ничего! Живи. Живи, человечество. Живи мирно. Радуйся! - И он помахал в воздухе пилоткой.

...Тихо течет Эльба.

Медленно пересекает ее катер с русскими и американскими офицерами.

На корме сидит Автономов, смотрит в воду.

Катер медленно причаливает к берегу.

Гремит навстречу американский оркестр.

Почетный караул отдает честь русским.

Автономов вместе с другими офицерами садится в машину.

Дорога.

Штаб.

Встреча на Эльбе.

И покуда гремят оркестры, произносятся спичи и со звоном встречаются бокалы, - Автономов бродит среди американских солдат у штаба, всматривается в лица, пытается заговорить.

Много негров среди солдат.

Много парней в очках.

Много фотокорреспондентов.

Мало обветренных и обожженных боем лиц.

Вдруг Автономов сталкивается со знакомым.

Он сразу узнает его. Это Мак Орлан. Американский корреспондент.

Он окликает его.

Американец, чуть-чуть подвыпивший, радостно трясет его руку.

- Хэлло! Гау ду ю ду?

- Вот мы и встретились! - отвечает Автономов. - На Эльбе.

- А? Хорошо? Это второй фронт, а?

- Да. Ничего...

- Ничего? О, это русское "ничего"! - хохочет Мак Орлан. - Нет, это хорошо. Это грандиозно! Мы, американцы, как всегда, пришли вовремя. И выиграли войну.

- Вы выиграли?

- О, с вашей помощью, разумеется. Вы немного помогли нам, да. Я признаю. Вы хорошо удержались. Но, - он лукаво сощурился, - но мы высадились в Нормандии, и - блицудар - и Гитлера нет. А? Что вы теперь скажете?

- Я? А я ничего не скажу...

Они идут по городку, запруженному американской техникой и войсками.

- Это наши танки, - говорит Мак Орлан. - Хорошо?

- Ничего. Хорошие танки.

- Они так испугали Гитлера, что он убежал.

Они подходят к огромному, похожему на крепость, танку.

Танк лоснится новенькой краской.

- Хорошая машина, - говорит Автономов. - Сколько у нее на боевом счету?

- Простите?

- Ну, сколько она уничтожила немцев, батарей, дотов?

- А-а! Понимаю! - просиял Мак Орлан. - Корреспондент всегда корреспондент. Сейчас я узнаю.

Он быстро спрашивает по-английски офицера, который стоит у танка и курит трубку, потом смущенно поворачивается к Автономову и говорит:

- Нет, этот танк не участвовал еще в бою.

- А тот?

- И тот тоже...

- А! Ну да! - чуть приметно усмехается Автономов. - Впрочем, я так и думал.

- Да, но мы прошли от Ла-Манша до Эльбы! - взволновался Мак Орлан. - И мы принудили Гитлера капитулировать. Это мы выиграли войну... Это есть факт.

- А зачем нам спорить? - лениво возразил Автономов. - Подарите мне... ну, три часа, и все станет ясно.

- Три часа?

- Да. Покатайтесь со мною три часа. Только всего. Идет?

- Идет! - неуверенно сказал Мак Орлан. - Интересно, что вы мне докажете за эти три часа.

...И вот они катят на комфортабельной машине по немецким дорогам.

- Ведь это здесь шли американцы к Эльбе? - вежливо спрашивает Автономов.

- О да! Здесь шел генерал Брэдли.

- Какая красивая дорога!

- Что?

- Прелестная дорога, говорю. Смотрите, какой чудесный пейзаж!

Действительно, идиллически-мирная картина развертывается перед ними.

Хорошая, ровная дорога.

Чистые, целые домики.

Ни воронки на земле.

Ни трупа у дороги.

Ни разбитых машин на шоссе.

- Вам не нравится этот пейзаж? - спрашивает Автономов у своего спутника. - А я давно не видел таких мирных дорог и полей. Хорошо!

- Ничего! - отвечает ему в тон Мак Орлан.

Они пересекают на катере Эльбу.

И попадают на другой берег ее, на тот берег, куда вышли русские.

У самого берега - столпотворение разбитых немецких машин.

Трупы.

Следы жестокого боя.

Брошенные немцами чемоданы, каски, куртки.

Так разителен контраст, что Мак Орлан растерянно останавливается, но неумолимо-вежливый Автономов уже приглашает его в машину.

И они катят по дороге, которой шли к Эльбе русские.

Ничего не говорит Автономов. Каменное у него сейчас лицо.

Зато дорога сама говорит за себя.

Воронки. Ямы.

Надолбы. Разбитые баррикады. Отшвырнутые прочь рогатки, ежи, ловушки.

Трупы.

Солдатские могилы с красными звездочками на крестах.

Сгоревшие танки.

Подбитые немецкие орудия.

Опять воронки.

Следы жестоких боев.

- Этой дорогой шли к победе мы, русские! - говорит наконец Автономов. Мы можем с вами проехать сотни и тысячи километров, и вы увидите то же. От Волги до Берлина.

Он остановил машину.

- От Волги до Берлина, - повторяет он. - Какой гигантский путь! На этом пути мы и похоронили немецкую армию. Вам, мистер Мак Орлан, уже выпало счастье просто маршировать к Эльбе. Убитые нами фашисты не могли преградить вам путь! - Он обвел широким жестом дорогу и закончил: - Как видите, нам не о чем спорить!

- Д-да... - сказал, пожимая плечами, Мак Орлан. - Это выглядит... убедительно. Вы принесли на алтарь победы свою кровь, мы - свои доллары. Но, - усмехнулся он вдруг, - кровь...

- Забывается?

- Кровь... не котируется. А доллар! - убежденно: - И победу в войне и победу в мире решает доллар. Мы благодарны вам за кровь, - сказал он, поклонившись Автономову, - но теперь... теперь дайте дорогу доллару. Иначе погибнет мир.