Константин Михаленко - 1000 ночных вылетов

Личный состав полка собран для разбора первого боевого вылета. Все радостно возбуждены небывалым успехом. Еще бы! Агентурная разведка сообщает об уничтожении двадцати двух вражеских самолетов. И это за один вылет! Если так будет каждый день, то месяц-другой, и от вражеской авиации не останется и следа! Нет, недаром мы так стремились на фронт! Стоило только нам здесь появиться!..

Но командир полка охлаждает пыл наших возбужденных умов:

— Успех вылета объясняется только неожиданностью. Не секрет, товарищи, что немцы, имея преимущество в воздухе, не могли ожидать контрудара. Поэтому к следующим полетам необходимо отнестись с еще большей тщательностью. Необходимо устранить следующие недостатки…

Оказывается, командир заметил недостатки. И все же первый вылет и первый успех вскружили наши головы. Разгромлен вражеский аэродром, и без каких-либо потерь для нас. Выходит, на наших тихоходах можно воевать. Да еще как! Скорей бы наступила ночь! Скорей бы в новый полет! Неужели не видит командир, как летчики рвутся в бой?! Ах, скорей бы уж ночь…

— Под личную ответственность командиров эскадрилий, — продолжает командир полка, — приказываю немедленно начать изучение карты всего района действия. Каждый летчик и каждый штурман обязан знать его на память. Штурманам эскадрилий принять зачеты. Кто не сдаст — к полетам не допускать…

Как это «не допускать»?! Значит, опять зубрежка, опять школа?! Ну, знаете ли, мы боевые летчики, а не курсанты училища… Подобные мысли можно прочесть на лицах каждого из нас. А командир, будто не замечает общего недовольства:

— Необходимо упорядочить и сами полеты. Прежде всего, высоты. Летать туда и обратно будем на определенных высотах. И каждый летчик обязан строго их выдерживать. Во избежание столкновения в полете и особенно над целью.

На подходах к аэродрому, километрах в десяти-пятнадцати, необходимо установить световой маяк для ориентировки своих самолетов. Где его установить, решит штурман полка. Кстати, необходимо установить где-либо и зенитный прожектор. Для тренировочных полетов в луче прожектора…

Ну и ну! Вот так боевой командир! Из полка хочет сделать учебное подразделение. Зубрежка, тренировочки, а воевать когда? Немцы под Москвой, а тут…

— И еще одно замечание, — командир полка обводит всех строгим взглядом. — Не забывайте о светомаскировке. Теперь немцы, обозленные нашим ударом, будут искать аэродромы. Во что бы то ни стало необходимо не обнаружить себя, сохранить самолеты и людей.

— А он просто трус… — шепчет в ухо Василий Корниенко, мой товарищ по училищу. Я молча соглашаюсь.

О юность! Как свойственны тебе скоропалительные выводы, поверхностные суждения о людях и событиях. Как ты бываешь слепа в своей наивности. Скромную, разумную храбрость ты можешь отнести к трусости, а шумную, пустую браваду, маскирующую подлинную трусость, иногда возводить чуть ли не в героизм. Правда, война научит тебя отличать сталь от шлака, но, во-первых, для этого потребуется время, во-вторых, за такие уроки приходится подчас платить жизнью.

Предсказания командира полка вскоре оправдались: немцы начали тщательный поиск наших аэродромов, и в одну из ночей вражеские самолеты бомбили соседний лес и расположенную рядом деревушку. К счастью, наши самолеты оказались незамеченными, но полк квартировал как раз в этой деревушке, и, едва только бомбы стали рваться среди домов и служебных машин, все кинулись искать хоть какое-то укрытие от воющей и грохочущей смерти. И вот оно, легкомысленное незнание простейших вещей! Мы не отрыли загодя даже обыкновенных щелей, и каждый выбирал убежище в меру своих способностей.

Страх загнал моего однокашника по училищу Ивана Шамаева под автомобиль. Здесь он почувствовал себя в полной безопасности и в перерывах между взрывами даже позволял себе шутить. Но вдруг до его сознания дошло, что «надежным» укрытием ему служит не что иное, как старый автомобиль БЗ — бензозаправщик. Стоило угодить в него хотя бы одному осколку или случайной пуле, и бензозаправщик превратился бы в бомбу страшной взрывной силы. Иван, не раздумывая, метнулся из-под машины. И тут ему уже было не до взрывов, не до свистящих осколков — скорей бы и подальше унести ноги от этого мнимого укрытия! А грохот разрывов все нарастал…

С тех пор Иван прослыл храбрецом. К счастью, он им и был на самом деле. В воздушных боях его спокойствие и хладнокровие не раз спасали жизнь экипажу. Он мог шутить в любом, казалось бы, безвыходном положении. А шутка в минуту смертельной опасности присуща только очень смелым людям и действует безотказно.

Но тогда, после первого вылета, нам еще не суждено было знать этих простых истин. И вообще, что мы тогда знали? Какой опыт дал нам первый боевой вылет? И мы еще смели осуждать осторожность своего командира, забыв о том, что на его счету были две военные кампании. Мы рвались в бой, нам казалось, что уже наступил тот переломный период в ходе всей войны и что причиной тому — наше появление на фронте. Скорей бы новое боевое задание! Да мы этих фашистов!..

Но в эту ночь задания не было. Не было его и в следующую.

Разве могли мы знать, что в это время где-то в больших штабах тщательно рассматривались и изучались возможности применения малой авиации, с точки зрения живучести, эффективности и способности сыграть какую-то роль в современной войне? Вероятно, фактор живучести и явился главным, предопределившим дальнейшее самое широкое участие самолетов ПО-2 в боевых действиях, что позволило на первых порах в какой-то степени компенсировать безвозвратные потери нашей авиации в начале войны. Что же касается эффективности малой бомбардировочной авиации, то об этом заговорили позже, тогда, когда ее господство в ночном фронтовом небе стало настолько ощутимым для фашистских войск, что рейхсминистр Геринг вынужден был издать приказ, согласно которому за один сбитый «кукурузник» немецкий летчик подлежал награждению рыцарским крестом.

И было за что! Не говоря о высокой точности бомбометания, которое велось на малых высотах и скоростях, ночная бомбардировочная авиация, получившая у немцев название «москитной», угнетающе действовала на психику гитлеровских солдат. Над их головами от заката до восхода солнца висели невидимые в темноте тихоходы и методически сбрасывали бомбы. При этом нельзя было определить, где и когда упадет следующая бомба. А кого же не выведет из равновесия постоянное напряженное ожидание бомбежки, вслушивание в монотонное гудение маломощного мотора, напоминающее гудение назойливого комара? И это моральное воздействие на врага было не менее эффективным, чем то, что достигалось в результате применения грозных «PC» — «эрэсов» — реактивных снарядов, подобных знаменитым «катюшам», которыми были оснащены наши штурмовики. Малая бомбардировочная авиация на первых порах была укомплектована учебными самолетами из аэроклубов и некоторых военных училищ. Позже, когда определился успех ее использования, были построены специальные заводы, и новые самолеты ПО-2 поступали на фронты непрерывно.