Овидий Горчаков - Внимание - чудо-мина !

Как-то само собой получается, что полковник Маринов и подполковник переходят на "ты". Знают они друг друга давно-встречались еще на полигоне, но всегда, соблюдая должную армейскую корректность, говорили друг другу "вы", да еще "товарищ", да еще "полковник" или "подполковник", но ничто так не сближает людей, как одно общее фронтовое боевое дело,

- Как идет у тебя работа на объекте номер один? - спрашивает полковник.

- Спасибо, Илья Григорьевич! - отвечает подполковник Ясенев, - У меня все в порядке - делаю ювелирную, филигранную работу, вскрываю бетонный пол. Работа вроде реставраторской в Третьяковской галерее. А у тебя как?..

Полковник доволен. Он не любит солдафонства, страдает оттого, что подчиненные считают его чересчур строгим и суховатым командиром. Нет, он отнюдь не за панибратство, но и каблуками щелкать, где не надо, не станет.

А Ясенева он любит и ценит, Ясенев для него - это ТОС, хотя он, конечно, прекрасно понимает, что за Ясеневым стоит большая группа крупных ученых - радиотехников, теоретиков и практиков, изобретателей и рационализаторов... Ясенев давно обещает рассказать ему историю чудо-мины и уверяет, что даже в мировой детективной литературе нет увлекательней истории... Для Ясенева, конечно, нет, ведь ТОС -главное дело его жизни!..

Боевые побратимы нередко сближаются быстрее и вернее, чем братья в одной семье. Никогда не забудет полковник Маринов встречу с Ясеневым в пригороде Харькова, ведь так переволновался он за него, за ТОС, за отряд "академиков" и "орлов".

Встретились в Особом отделе.

- Товарищ полковник, - улыбаясь взволнованной улыбкой, говорит Ясенев, - разрешите доложить,.,

Маринов бросается к нему, забыв о всегдашнем своем хладнокровии и сдержанности, обнимает по-братски, крепко жмет ему руку.

- Спасибо, Ясенев! Как я тебя ждал!.. Спасибо тебе, Владимир Петрович!..

Вот тогда и сказал он товарищу "ты". С той поры и началась настоящая, неразливная дружба.

Ночь над Харьковом. Темные кубистские громады зданий на площади Дзержинского. Кругом - ни огонька. Только синий свет в маскировочных прорезях фар да мертвенно-белый свет прожекторов над черным силуэтом города. Того и жди объявят тревогу. Но в ветровом стекле мариновской "эмки" белеет пропуск - Маринову и тревога не тревога. Работа не должна останавливаться ни на минуту. И пусть эти проклятые "люфтваффе" пропадут пропадом!..

- Куда ты меня везешь? - спрашивает подполковник Ясенев.

- На объект номер два, - отвечает полковник. И добавляет;- Запомни! Твоему объекту номер один в доме номер семнадцать по улице Дзержинского я дал код "Тося". Объект номер два - код "Вера".

Водитель останавливает "эмку" у въезда на огромный высоченный виадук, словно навеки сработанный из железобетона.

Кругом ни души. Убедившись в этом, полковник тихо говорит:

- За мной!

Маринов, Ясенев и Коля Гришин спускаются по лестнице к береговому устою виадука.

- Эх, жалко эту махину! - вздыхает Ясенев. - Не рабами Рима она сделана!

Маринов молчит.

- Кто идет? - доносится юношеский голос из темноты. Это часовой,

- Орел! - говорит полковник.

В голосе - тоска. Орел. А за ним, видно, и Харьков. Но когда же кончится такая война?!

Полковник подходит к железобетонному доту у берегового устоя, почти шепотом говорит Ясеневу:

- Объект номер два. Код: "Вера". Две твоих чудо-мины. Согласен? Одну здесь, другую в промежуточном устое, третью...

- Работы еще не начали? - так же тихо спрашивает Ясенев.

Он окидывает взглядом темную махину виадука, закрывающую полнеба. Да, объект подходящий для ТОС! Но сколько труда вложили в эту громадину строители Харькова! Сколько премий и наград, не говоря уж о трудовой зарплате, получили! Небось, когда открывали, играл духовой оркестр, сновали фото- и кинорепортеры. А он, Ясенев, тогда уже учился взрывать, взрывать, взрывать...

- Как же не начали? - усмехается в темноте Маринов. - В том-то и дело, что работа в разгаре, а ее не видать! Сначала для блезира, для отвода глаз, мы построили вот этот дот, а теперь... заходи, друг любезный, как любил говорить наш политрук Бакрадзе.

Он откидывает плащ-палатку, прикрывающую вход в дот, входит первым.

В доте горит фонарь "летучая мышь".

- Здравствуйте, товарищи! - негромко говорит полковник.

Посреди дота - глубокий минный колодец. Знакомый лейтенант из "орлов", устроивший перекур в доте, с улыбкой козыряет полковнику:

- Здравия желаем, товарищ полковник! Спецвзвод...

- Вольно, вольно! - прерывает его полковник. - Не кричите так. Много вырыли?

Лейтенант-минер здоровается глазами, легким кивком с Ясеневым и Колей Гришиным, докладывает:

- К четырем метрам уже подходим. Вода уже. Трудно там. Тут мы все щели заткнули, чтобы света снаружи кто не увидел, а в колодце совсем дышать нечем.

- Ну и что же? - озабоченно осведомляется полковник.

- Вспоминаем графа Монте-Кристо, как он из крепости этой самой, Шато... Шато... подкоп делал и дальше копаем.

- "Шато, шато"! - усмехается подполковник Ясенев. - Куда землю деваете? Это ведь для графа Монте-Кристо тоже было большой проблемой,

Маринов и Ясенев заглядывают в глубокий колодец, на дне которого орудуют лопатами два минера.

- Землю мы ссыпаем в мешки, - отвечает почитатель Дюма, - а мешки вокруг дота складываем, как бы для укрепления. Взрывчатку привозим втихаря в патронных ящиках.

- То-то! - говорит с улыбкой Маринов. - Увидит что чужой глаз, все насмарку пойдет, вся наша работа.

- А буры скоро будут? - спрашивает минер.

- Завтра буры вам пришлем, - сообщает Маринов. - Так что прошу завтра же и закончить. У нас объектов еще пропасть.

Он многозначительно смотрит на Ясенева.

- Как только закончат "орлы", присылай "академиков".И тоже, чтобы всю ТОС привезли не в черных дюралевых ящиках, а в патронных. И поменьше, пожалуйста, .возни и хождения вокруг! Чтобы все втихаря, тихой сапой...

Ясенев кивает.

- Понятно, будет сделано. Значит, одну здесь...

- Другую - я уже сказал где, - перебивает его Маринов. - Поехали дальше. Времени у нас в обрез.

Выходя из дота, он прислушивается.

- Слышишь? Уже и на юге гремит! Ясенев прислушивается тоже.

- Вот жмет, гад! Говорят, наши ведут тяжелые оборонительные бои в Донбассе. Вон куда забрался Гитлер!

- Надеюсь, там наши каждую шахту заминируют, - говорит, быстро направляясь к "эмке", полковник Маринов.

Стригут небо ножницы прожекторов. Спит беспокойным сном огромный город. Блестящим поплавком ныряет в волнах быстрых туч косой полумесяц. Проносится по виадуку какой-то грузовик, в стороне станционных путей сигналит маневровая "кукушка".

- На почтамт! - командует, садясь в "эмку", полковник.

На городском почтамте командиров операции "Харьков" ждет сюрприз. Когда они подъезжают к затемненному зданию харьковского почтамта, из его зашторенных окон слышатся весьма явственно разухабистые переборы тальянки, женский смех и нестройное пение: