Николай Павленко - Меншиков

Накануне отъезда в Воронеж царь 6 или 7 февраля оставил Меншикову и Шереметеву инструкции, что каждому из них надлежало делать. Основная задача Александра Даниловича состояла в том, «чтоб недалеко быть от главного корпуса неприятельского и смотреть на обороты оного и всяко приключать оному безпокойство».

Возможности светлейшего «приключать оному безпокойство» ограничивало половодье. 18 февраля Меншиков извещал царя, что неприятель пришел в Опошню, и над ним «хотя со всякою охотою желали б возможно чинить поиск, но всюду за разлитием вод з большим корпусом никакова промыслу чинить не мочно». Князю приходилось довольствоваться действиями мелких отрядов, как, например, нападение на противника, переправляющегося через речку Мерлу, когда небольшая «партия», ударив с тыла, учинила такой переполох, «что принужден неприятель чрез Мерлу вплавь плыть и многие возы в воде опрокинул».

Положение нисколько не изменилось и четыре дня спустя – 22 февраля Александр Данилович доносил царю: «Нам с сей стороны сильными партеями неприятелю ничего чинить невозможно, понеже воды кругом нас обошли». И далее: «Пока настоящая водополь простоит, по то время нам движения никакова и знатного поиску над неприятелем чинить невозможно». [149] ПиБ. Т. 9. Вып. 1. С. 81; Вып. 2. С. 722, 694.

Затишье позволило Меншикову отправиться в Воронеж. Перед тем как отбыть туда, он оставил Шереметеву «пункты моего мнения не в указ», то есть рекомендации, исполнение которых было бы желательным, но не обязательным. «Мнение не в указ» излагало программу действий для войск фельдмаршала на ближайшее время и обнаруживает в его авторе точное предвидение возможных военных событий.

Меншиков исходил из двух предпосылок: либо враг попытается прорваться к Днепру и форсировать его, чтобы соединиться с поляками Станислава Лещинского и шведами генерала Крассау, либо останется «весновать» на Украине, сконцентрировав свои силы в междуречье Ворсклы и Сулы. В первом случае Меншиков рекомендовал Шереметеву «знатной промысел учинить» над арьергардом в тот момент, когда основные силы неприятеля переправятся на противоположный берег Днепра. Во втором случае светлейший советовал «неприятелю докучать» мелкими «партиями». И в том и в другом случае следовало держаться поближе к шведам, не упускать их из виду. Петр высоко оценил стратегические способности светлейшего, наложив резолюцию на его «Мнение»: «зело изрядные».

Источники не оставили никаких следов более чем двухнедельного пребывания князя в Воронеже. Известно только, что он прибыл туда 14-го, а выехал 29 марта. В день отъезда из Воронежа Меншиков испросил у царя резолюцию – как ему действовать, если «по слитии вод при первой траве неприятель пойдет на нас и будет искать баталии». Царь дал предельно четкий ответ. Действие русской армии на время своего отсутствия он ограничивал нападениями на противника «знатными партиями», чтобы ему «всяко, по возможности, вредить».

Вооружившись планом действий, Меншиков отправился к армии, а царь, проведя в Воронеже еще около двух недель, 10 апреля отбыл по Дону в Азов, где и пришвартовался 22 апреля.

Последний раз царь бывал в этих краях в 1696 году. Восторг от увиденного он отразил в письме к Меншикову: царь прибыл 26 апреля «в сие место (Троицкое. – Н.П.), которое пред десяти летами пустое поле видели (чему сами сведомы), ныне, с помощию Божиею, изрядной город купно з гаваном обрели (и хотя где долга хозяин не был, и не все исправно, однако ж есть что смотреть)». [150] ПиБ. Т. 9. Вып. 1. С. 168.

Многочисленные донесения русского посла в Стамбуле Петра Александровича Толстого сообщали о переполохе в султанском дворе, вызванном приездом царя в Азов. В Стамбуле ожидали бомбардировки города русским флотом, паника сопровождалась даже бегством населения столицы в глубь страны. Возможно также, что царь и его дипломаты сознательно распространили слух об армаде русских кораблей, якобы прибывшей в Азов, все с той же целью, чтобы удержать Османскую империю от вмешательства.

Но у царя была еще одна причина для продолжительного пребывания в Азове. Речь идет о лечении Петра от какого-то недуга. О том, что он прибыл в Воронеж больным, есть его прямое свидетельство: в день приезда он отправил Меншикову письмо с извещением, что «в пути великую нужду принял для безпутицы», и требованием «не мешкав» выслать к нему доктора Дунеля, в котором он имел «нужду для себя». [151] Там же. С. 88. Будучи в Азове и Таганроге, царь проходил курс лечения, принимал лекарства, действовавшие в теплом климате.

В отсутствие царя фактическое командование армией находилось в руках Меншикова. Его главенствующая роль на театре военных действий определялась не только положением царского фаворита, а прежде всего тем, что он командовал кавалерией – самым мобильным родом войск.

Александр Данилович первый разгадал планы короля, когда тот лишь повернул от Коломака на запад. 15 февраля, задолго до того, как шведы осадили Полтаву, Меншиков закончил свое послание царю догадкой, полностью потом подтвердившейся: «И по сему признаваем, что правитца не инуды куды, точию к Полтаве, а больши, чаю, ради запорожцев».

Что привлекало шведского короля в Полтаве, какими соображениями он руководствовался, когда проявил настойчивое желание во что бы то ни стало овладеть этим городом?

Очевидцы из шведского лагеря единодушно утверждают, что мысль овладеть Полтавой подсказал Карлу Мазепа. Как показывал один из пленных, расчет Мазепы был прост: «Естли оную (Полтаву. – Н.П.) добудет, может всю к себе приклонить Украину». [152] Там же. Вып. 2. С. 705, 931. Молва о том, что шведы овладели Полтавой, крупным административным центром гетманщины, по мнению Мазепы, быстро распространится по Украине, и население убедится в том, что силы шведов неодолимы, что у русской армии нет никаких перспектив на победу. Полтава, рассчитывал изменник, создаст перелом и в отношениях украинского населения к нему, Мазепе, и к шведам; украинцы не только прекратят сопротивление бывшему гетману и его покровителю, но и станут активно помогать.

В этих рассуждениях Мазепы, возможно, был известный резон, и Карл мог поддаться уговором предателя. Но аргументы Мазепы ничего не стоили, если бы сам король не оценил преимуществ, которые он мог извлечь, если бы Полтава находилась под его контролем. Во-первых, приток Днепра – Ворскла, на которой стоит Полтава, была удобной артерией, связавшей город с Днепром. Переволочна, находившаяся в устье Ворсклы, давала возможность переправы войск Станислава Лещинского и Крассау, а также запорожских казаков, перешедших на сторону Мазепы. Во-вторых, Карл XII все еще не расставался с эфемерной надеждой, что в войну против России вступит Османская империя и ее вассал крымский хан. Овладение Полтавой позволяло шведам соединиться с силами нового союзника.