Николай Павленко - Меншиков

Король, придерживавшийся только наступательных действий, естественно, не проявлял интереса к инженерной подготовке будущего поля сражения. Главная его забота состояла в том, чтобы обезопасить свой тыл, не дать полтавскому гарнизону сделать вылазку в тот момент, когда шведы будут увлечены сражением с главными силами. Для этого надо было овладеть Полтавой. Покорение крепости представляло еще одну выгоду – в этом случае освобожденные от осады войска могли быть использованы в генеральном сражении.

Дважды, 21 и 22 июня, шведы предприняли отчаянные попытки войти в город. Как и раньше, они сделали подкопы, заложили бочки с порохом, но, как и в предшествующие разы, взрыва не последовало – порох благополучно изъяли осажденные. Неприятель повторил штурм ночью 22 июня и едва не добился успеха: «Во многих местах неприятель на вал восходил, но комендант показал несказанную храбрость, ибо он сам во всех нужных местах присутствовал и сикуровал!» В критический момент в защите города участвовало все население: «Жители Полтавы все были на валу; жены хотя в огне на валу не были, токмо приносили каменья и прочее». [161] ТРВИО. Т. 3. С. 271, 272.

Штурм не удался и на этот раз, и шведы, хотя и понесли большие потери, так и не обезопасили свой тыл.

Русские войска у места переправы – деревни Петровка, расположенной в восьми верстах севернее Полтавы, – соорудили укрепленный лагерь. Осмотрев местность, Петр велел передвинуть армию поближе к расположению шведов. Царь счел, что открытая местность у Петровки предоставляла преимущества шведской армии, отличавшейся высокой маневренностью и умением перестраивать боевые порядки в ходе сражения. Из опыта битвы у Лесной царь знал, что это преимущество неприятель утрачивает, когда ему навязывают сражение в пересеченной лесистой местности. Таким было пространство у деревни Яковцы.

Здесь, в пяти километрах от шведов, русские войска 25 июня приступили к сооружению укрепленного лагеря. Он был усилен воздвигнутыми впереди лагеря шестью редутами, преграждавшими путь шведам к основным силам русской армии. Редуты отстояли один от другого на расстоянии ружейного выстрела. Осмотрев их, Петр 26 июня велел дополнительно соорудить четыре редута, расположенные перпендикулярно к первым шести.

Устройство дополнительных редутов, прикрывавших лагерь русской армии, было новшеством в военно-инженерном деле. Не преодолев их, невозможно было подступить к основным силам русских. Наступавшие, овладевая редутами, в каждом из которых располагалась рота солдат, несли большие потери от ружейного и артиллерийского огня; кроме того, преодоление этих редутов расстраивало боевые порядки наступавших.

Каковы были силы сторон в канун генеральной баталии? Почему Петр считал, что настало время помериться силами на поле брани? Тому было несколько причин.

Одна из них – шведы утратили преимущества, которыми ранее располагали: соотношение сил на театре военных действий стало не в пользу противника. В распоряжении Петра в укрепленном лагере под Полтавой находилось 42 тысячи регулярных и 5 тысяч нерегулярных войск. Кроме того, царь располагал резервом в 40 тысяч человек, расположенным на реке Псёл.

Что касается шведской армии, то ее численность не поддается точному учету. Если исходить из подсчета потерь шведов убитыми и плененными под Полтавой и Переволочной, а также бежавших с Карлом XII, то в шведской армии в общей сложности находилось 48 тысяч человек. Впрочем, боеспособных войск, непосредственно участвовавших в Полтавской битве на стороне шведов, было значительно меньше: из этого числа следует вычесть около трех тысяч мазепинцев и около восьми тысяч запорожцев, во главе с Костей Гордиенко, перешедших на сторону Мазепы и Карла XII в марте 1709 года. Около 1300 шведов все еще продолжали осаждать Полтаву и тоже не участвовали в сражении. Карл, не будучи уверенным в победе, расставил несколько отрядов вдоль реки Ворсклы до впадения ее в Днепр у Переволочны, видимо, на случай возможного бегства с поля боя. Наконец, из общего числа шведов надлежит исключить лиц, не причастных к строевой службе. Только под Переволочной было пленено 3402 «служителя», а сколько их пленено и полегло под Полтавой – неизвестно.

В итоге в Полтавской битве могло участвовать не более 28–30 тысяч шведов. Численное превосходство, таким образом, было на стороне русских войск. Русская армия располагала еще одним существенным преимуществом – ее артиллерийский парк насчитывал 102 пушки, в то время как шведы могли противопоставить только 39 орудий.

Царь вручил командование армией трем военачальникам: вся кавалерия в составе 24 полков отдавалась под начало Меншикову, пехота – Шереметеву, артиллерия – Брюсу.

Сражение, как свидетельствуют источники и русского и шведского происхождения, намечалось на 29 июня. Лейтенант шведской армии Вейе записал в своем дневнике: «Для сражения Петр назначил 29 июня, день своих именин, когда, по его расчетам, должны были подоспеть калмыки, которых отправил по просьбе царя хан Аюка». Узнав об этом, Карл решил упредить нападение царя и атаковать русских ранее этого срока. [162] Кордт В. Боi пiд Лiсным i пiд Полтавою защеденником шведського лейтнанта Ф. Вейе // Украiнська Академiя наук. Записки исторично-филологiчного вiддiлу. Киiв, 1931. Кн. 24. С. 221.

Нечто похожее обнаруживаем и в «Дневнике обороны Полтавы»: сведения о подходе калмыков, вынудившие Карла начать сражение ранее срока, шведскому командованию сообщил перебежчик из русского лагеря, который, кстати, выдал шведам еще один важный секрет – он указал место расположения в боевых порядках русских полков новобранцев и советовал нанести удар именно по этому полку. Петр, узнав о бегстве иноземца предателя и предположив, что тот непременно сообщит о слабом месте обороны, велел поменять форму: на новобранцев надели мундиры закаленного в боях Новгородского полка, а на новгородцев – мундиры новобранцев.

В этом свидетельстве если что-либо и может вызвать сомнение, так это сюжет с переодеванием. Что касается прибытия калмыков и перенесения дня сражения, то показания обоих источников, никак не связанных между собою происхождением, совпадают.

О том, что генеральное сражение намечено на 27 июня, Карл XII объявил накануне, 26 июня. Войскам было сказано, что король сам будет участвовать в битве, но из-за ранения командовать войсками не в состоянии и вручает их фельдмаршалу графу Реншильду. Генералам Карл XII самодовольно заявил: «Завтра мы будем обедать в шатрах у московского царя. Нет нужды заботиться о продовольствии солдат – в московском обозе всего много припасено для нас». [163] Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 542.