Владимир Князев - Жизнь за всех и смерть за всех

Наконец, наступил день отбытия парохода. Вся миссия Адмирала была помещена на вооруженный крейсер бесплатно... Кроме крейсера, для того же рейса был готов огромный транспорт «Кармения», идущий в Канаду с больными и ранеными канадскими солдатами. Миссия и транспорт взяли направление из Глазго, через Ирландское море. Больше половины пути шли в сопровождении нескольких миноносцев, в открытом море эскорт вернулся в Англию. Миновав залив Святого Лаврентия, миссия прибыла в Галифакс, совершив все переходы в одиннадцать дней.

В Галифаксе миссию Адмирала Колчака встретили представители морского Министерства Соединенных Штатов, которые заявили Адмиралу Колчаку, что в Монреале миссии будет предоставлен специальный вагон, что миссия является гостями Американской Нации, и никто из миссии не должен беспокоиться ни о питании, ни о помещении, ни о средствах передвижения, так как все это берет на себя Американское правительство.

По прибытии миссии в Монреаль ей был подан вагон, и к Адмиралу Колчаку прибыли прикомандированные к миссии два офицера Штаба Морского Министерства. Оба эти офицера были раньше в России и один из них, Мак-Кормик, пробывший в Петрограде 4—5 лет, хорошо говорил по-русски. Миссия с большим комфортом прибыла в Нью-Йорк и в Вашингтон.

В Вашингтоне, после обмена визитами и в первые же дни официальных приемов. Адмирал выяснил, что план наступления Американского флота в Средиземном море оставлен, так как, якобы, весь транспорт Америки был занят по перевозке войск из США на французский фронт. После того, как выяснилось, какую работу миссия должна будет выполнить, миссии было предложено поехать в известное место для летних купаний к северу от Нью-Йорка, недалеко от которого находилась морская Американская Академия, в которой миссия и начала свою работу.

Работа была окончена в три недели, и миссия получила приглашение от морского министра познакомиться с флотом США и участвовать в маневрах этого флота в Атлантическом океане. За миссией прибыл миноносец. Адмирал Колчак плавал во время маневров на флагманском корабле США «Пенсильвания». Американцы были чрезвычайно любезны, не только с внешней стороны, но и в смысле ознакомления Адмирала с организацией маневрирования флота, управления им и т. п. Адмирала снабдили чрезвычайно ценным материалом, который был ему подарен и который имел большое академическое значение.

Из Америки решено было ехать в Европейскую Россию на японском пароходе «КариоМару». В день отъезда из Сан-Франциско были получены сведения о большевистском перевороте 23 октября и о бегстве Керенского в костюме сестры милосердия из Зимнего Дворца, где назначенный для его защиты женский батальон был зверски изнасилован и почти весь уничтожен.

В Иокогаме были получены сведения о позорном Брест-Литовском мире. Несмотря на это, адмирал решает продолжать войну. Адмирал считает, что он, как представитель бывшего Русского Правительства, обязан до конца выполнить данное Россией Союзникам обещание. Адмирал решил ехать к Английскому Посланнику в Токио (из записной книжки Адмирала, где все о сэре Грине). В то время посланником Великобритании в Токио был сэр Грин, который, выслушав точку зрения Адмирала на положение России, как союзницы, обещал сообщить о разговоре с Адмиралом своему Правительству и просил Адмирала подождать ответа в Иокогаме. Недели через две, приблизительно 22-го ноября 1917 г., пришел ответ от Военного Министерства Англии, предлагавшего Адмиралу отправиться в Бомбей в Штаб Индийской Армии, которому будет сообщено его назначение на Месопотамский фронт. (Мне, пишущему эти строки, до слез больно, ибо в ноябре 1917г. посол в Петрограде Бьюкенен хорошо уже знал, что Россию ждет конец, и Англия играла с великим человеком долга и чести, с Адмиралом Колчаком). 20-го января 1918 г. Адмирал на пароходе из Иокогамы выехал в Шанхай, куда и прибыл в конце января 1918 г. В Шанхае Адмирал явился к Генеральному консулу России Виктору Федоровичу Гроссе и к Английскому Генеральному Консулу Бартон. Из Шанхая Адмирал предполагал выехать в феврале, через Гонконг, Сингапур, Коломбо, Бомбей. В первых числах февраля Адмирал выехал по выбранному им маршруту. В Сингапуре к Адмиралу прибыл Командующий Войсками ген. Ридаут и передал Адмиралу срочную телеграмму от Директора Осведомительного Отдела Генерального Штаба Великобритании. Телеграмма гласила: «Английское Правительство, хотя и приняло предложение Адмирала, тем не менее, в силу изменившейся обстановки на Месопотамском фронте, считает, что будет полезно для общего союзнического дела вернуться Адмиралу на Дальний Восток России». Адмирал возвращается в Россию.

В апреле 1918 г. Адмирал возвратился из Сингапура в Шанхай и по железной дороге прибыл в Пекин. Посол в Китае князь Кудашев сказал Адмиралу, что на юге России против анархии собираются силы генералов Алексеева и Корнилова, надо обеспечить порядок и спокойствие на Дальнем Востоке России, для этой цели, в полосе отчуждения Вост. Кит. Ж. Д. на средства, предназначенные для ее охраны, надо организовать вооруженные силы. В данное время на границе Манчжурии близ Забайкальской области действует Семенов, который поддерживается японцами, но успеха пока не имеет. Адмиралу предлагается действовать в полосе отчуждения. Спустя некоторое время, уже будучи членом правления Вост. Кит. железной дороги по назначению, Адмирал заявил: «Ничего нельзя начинать делать, не имея оружия; кроме этого, все формирования действуют самостоятельно, между собою враждуют, и связи взаимной нет. Атмосфера чрезвычайно напряжена! Даже ему, Адмиралу, грозили арестом». Ни посланник Сайто в Харбине, ни Японская миссия, в том же Харбине во главе с ген. Накашида, ни начальник Генерального Штаба Адмирал Ихара в Токио, дальше обещаний не идут! Хаос на фронте, ненадежные правительственные формирования, отсутствие оружия, принудили Адмирала принять решение об отъезде на юг к семье, а затем к Ген. Алексееву в Добровольческую Армию. Путь на юг Адмирал выбрал через Владивосток. Во Владивостоке Адмирал первый раз встретил Гайду. В это время Гайда, чехословак, пленный, по слухам, просил Вологодского (Председателя Совета министров) назначить его Главнокомандующим объединенных русских и чешских войск. Во Владивостоке в это время был Ген. Болдырев, который, узнав, что Адмирал вернулся из Японии, пригласил его к себе. Когда Адмирал сказал, что он во Владивостоке проездом на юг, к семье, Болдырев просил его остаться, хотя бы ненадолго, так как предполагается реорганизация правительства и Болдырев намечает Адмирала для широких заданий. Отношения прибывшей в Омск Директории к Сибирскому Правительству создались странные, чувствовалось, что роль Директории какая-то вымученная, неестественная. Авторитета власти у нее не было, деловитости тоже. Сибирские Представители неоднократно порывались уехать, предвидя, что реальных и полезных результатов достигнуто не будет. Слишком разно представляли себе разрешение вопросов деловые сибиряки и искушенные в программах члены Учредительного Собрания. Даже Главнокомандующий Ген. Болдырев и его весь Штаб не чувствовали себя хозяевами в своем деле. В поисках выхода из создавшегося запутанного положения 25-го октября 1918 г. был поднят вопрос о переформировании правительства. Местные «кадеты» (конституционные демократы) во главе с председателем, г-м Жардецким, и близкие кадетам круги пригласили Адмирала для обсуждения общего политического положения. В конечном итоге переформированным правительством 6-го ноября 1918 г. было предложено Адмиралу Колчаку занять пост Морского, а через 2-3 дня и Военного Министра. 10-го ноября Адмирал в качестве Военного и Морского Министра выехал на фронт. (Все данные взяты из записи Директора кабинета А. В. Колчака, ген. Военно-Юридической Академии, не пожелавшего оставить Адмирала и с ним расстрелянного). В Екатеринбурге, где в честь Адмирала был устроен обед, на котором присутствовала вся общественность города во главе с управляющим горным округом Новиковым, военные и гражданские власти, представители Английской, Американской, Японской, Итальянской, Французской и Чехословацкой миссий, Генералы Сыровой и Гайда. Адмирал сказал речь в адрес англичан. Речь эта после каждой короткой фразы (манера говорить Адмирала) вызывала аплодисменты, а конец долго длящуюся овацию.