Александр Александров-Федотов - Ты покоришься мне, тигр!

Но этот случай убедил меня, что дикие звери всегда остаются дикими зверями, они воспользуются любым случаем, чтобы разделаться с укротителем, который им не прерывно досаждает. Случай этот был для них ох какой подходящий, но и я тоже не лыком шит, знаю, с кем имею дело.

С тех пор я всегда сам заботился о втором источнике света. Как ни велик и полезен был мой новый опыт, повторять его я не хотел, слишком дорого он мне обошелся.

Таким необычным было начало моей работы с леопардами. Тогда, конечно, я перетерпел многое, но теперь, вспоминая этот случай, я, может быть, даже немного рад этому — без подобных приключений жизнь была бы менее интересна и захватывающа.

Итак, началась моя новая жизнь — жизнь укротителя.

Вначале по неискушенности я думал, что она будет похожа на обычную цирковую жизнь — репетиции и представления, представления и репетиции. На репетициях будем шлифовать и закреплять трюки, пробовать новое, а на представлениях — демонстрировать свои достижения, доставлять удовольствие зрителям и себе.

Но очень скоро я убедился, что жизнь с леопардами не может течь спокойно, размеренно и упорядочено. Эти красивые, изящные звери — сплошное беспокойство.

Кажется, все сделал, как надо, все проверил, все предусмотрел, ко всему отнесся внимательно и неторопливо. И можно думать, что все будет в порядке. Но ручаться-то, что на сегодня предусмотрены все неожиданности, нельзя. Леопарды — народ хитрый, и никогда не знаешь, что ждет тебя через минуту.

Иногда мне начинало казаться, что на репетициях и представлениях я испытываю и дрессирую зверей, а все остальное время они испытывают меня. Дело в том, что мои леопарды начали убегать из клеток.

В первые годы работы дрессировщиком я был еще хозяином неопытным и допускал промахи, не научился сразу схватывать и запоминать тысячи мелочей. С каждым днем я все больше убеждался, что укротитель должен быть на все руки мастер — и швец, и жнец, и на дуде игрец, и администратор, и инженер, и ветеринар, и педагог, и музыкант, и режиссер. А подчас просто нянька. Да и ассистенты мои то и дело допускали оплошности. А леопарды не оставляли без внимания ни одной нашей ошибки.

Малейшая оплошность — и они на воле. А каждый такой случай чрезвычайно опасен. Ведь кругом люди. Даже если зверь и не убьет, не порвет никого, только напугает — это может травмировать на всю жизнь. И все же в первые годы таких случаев у меня было много. Я старался всячески предупреждать их. Сами по себе эти случаи для меня были хорошей школой. Я открывал в зверях такое, что ни когда бы не заметил на репетициях. Ведь леопарды оказывались на свободе, и мы были почти в одинаковых условиях. А когда они в клетках, мы не на равных — у меня все преимущества. Я знаю, чего хочу, а они не понимают смысла своих действий. На свободе же они знают, чего хотят, отстоять свою свободу. В клетке, до какой-то степени они чувствуют игру. На свободе — отношения всерьез. И нам приходилось «выкладываться» до конца; им проявлять все тонкости звериного инстинкта, а мне — человеческого разума.

Случаи побегов действительно многому меня научили, но, кроме того, они интересны сами по себе, поэтому я хочу рассказать о наиболее значительных.

… Прекрасный летний вечер в Смоленске. Цирк расположен в парке. Поэтому в антракте все — музыканты, артисты и их семьи — высыпают во двор. Ассистенты устанавливают сейчас на манеже «централку», а я привожу себя в порядок, чтобы достойно предстать перед зверями и зрителями.

В окно мне не видно, но я знаю, что клетки с леопардами стоят недалеко от форганга во дворе. А там идет неторопливая жизнь — дети играют, артисты отдыхают после работы, обмениваются новостями. Слышу, как около клеток шутят музыканты. Более «храбрые» подтрунивают над менее «храбрыми» и строят всякие предположения о возможных взаимоотношениях между леопардами и своими товарищами. Люди цирка видят хищников за кулисами каждый день. Они привыкли к ним, считают их чуть ли не сослуживцами. У каждого обычно бывает свой любимец, ему он приносит угощение, с ним разговаривает, справляется о его здоровье, передает ему привет. Такая привычка усыпляет бдительность. И при смирном поведении животных а они, как правило, ведут себя за кулисами смирно — у многих создается впечатление, что, если зверь очутится на свободе, ничего особенного не произойдет.

К счастью, и у человека есть инстинкт самосохранения.

Он действует безотказно и быстрее разума. Готовясь к выступлению, я то слышу гул со двора, то совершенно отключаюсь от него. И вдруг врываются два запыхавшихся музыканта, быстро захлопывают дверь, подпирают ее своими телами и дрожат.

Их внезапное появление и ошеломленный вид и меня приводят в замешательство. Секунду мы молчим. Видя, что дар речи к моим внезапным визитерам не возвращается, спрашиваю:

— В чем дело? Уж, наверно, не без причины столь бесцеремонно пожаловали ко мне в гости?

— Там… там… — заикаясь, тычут они пальцами по направлению двора.

— Что там, говорите ясней!

— Леопард… выскочил… из клетки, — едва выговорил один из них.

Я бросился в уже пустынный и до ужаса тихий двор. «Какой же выскочил?» — мелькает в голове. Подбегая к клеткам, сразу же увидел Фифи, наполовину высунувшуюся в открытую дверцу и спокойно, как мне показалось, да же с любопытством созерцавшую происходящее. Я тоже кинул взгляд вокруг. Еще мелькали чьи-то ноги за забором, в дверях общежития, цирка, даже в подворотне кто-то судорожно протискивался на улицу. Так вот какое впечатление производит леопард, когда он не отделен решеткой!

Схватываю попавшийся по дороге стул и направляю его ножками вперед, на Фифи, и она сейчас же подается внутрь клетки. На мой зов прибежал с манежа мой ассистент Е. Плахотншюв, и мы вместе надежно закрыли клетку.

Через несколько мгновений восстановилось мирное настроение двора. Посыпались репризы, рожденные тут же или извлеченные из обширного клоунского репертуара. Вспоминали, кто как бежал и кто где прятался. Раздавались смех и шутки — смех немного взвинченный, шутки слегка нервные: следствие еще не улегшегося страха и волнения.

Ни один такой «выход в свет» зверя не бывает случайным. Всегда должна быть причина, ее надо установить и обязательно найти виновника. Ведь на свободу выходит хищник. Халатность одного может многим стоить жизни или, во всяком случае, сильного нервного потрясения. Кто же «распахнул» перед Фифи дверцу клетки? Конечно, чаще всего бывают виноваты ассистенты, потому что именно они открывают и закрывают клетки. Оглядев запоры, мы установили, что клетка Фифи была закрыта небрежно. Не проверив внутренние задвижки, ее подкатили в форгангу… «Квартира» Фифи оказалась незапертой, и хозяйка этим воспользовалась. Хорошо еще, что она не очень торопилась и не сразу вышла из клетки. А правда, почему она не вышла?? Может быть, ее ошеломили разбегавшиеся люди — такого она давно уже не видела. Но, возможно, появись я со своим стулом минутой позже, в ней сработал бы инстинкт преследования, который притуплен долгой неволей, и она бросилась бы за кем-нибудь в погоню. Будь на месте медлительной Фифи Принц или Уля, они, не раздумывая, прыгнули бы во двор.