Геннадий Левицкий - Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы

Персам не пришлось прилагать много усилий для борьбы с македонянами. Они терпеливо ждали на горных вершинах, пока войско Александра заползет в узкое ущелье.

Когда они увидели, что враг двигается, пренебрегая ими, они стали скатывать с высот огромные камни, которые, натыкаясь на другие, катились дальше с еще большей силой и давили не только отдельных людей, но и целые отряды. Летели в них также со всех сторон камни из пращей и стрелы. Но не это удручало храбрых воинов, а то, что их избивали неотомщенными, как диких зверей, пойманных в ловушку. Гнев переходил у них в ярость: они хватались за выступы скал и, поддерживая друг друга, старались подняться, чтобы настигнуть врагов. Но сами скалы, охваченные множеством рук, отрывались и обрушивались на тех, кто за них хватался.

Итак, они не могли ни стоять, ни лезть вверх, ни прикрываться щитами, потому что варвары сбрасывали на них камни огромного веса. Царь страдал не только от огорчения, но и от стыда, что так опрометчиво завел войско в это ущелье. Он был непобедим до этого дня, ничего не предпринимал напрасно; безнаказанно прошел ущелье Киликии, открыл новый путь по морю в Памфилию; теперь счастье его пошатнулось, не было другого спасения, как вернуться туда, откуда он пришел. Итак, дав сигнал к отступлению, он приказывает выходить из ущелья, сплотив ряды и подняв щиты над головами. Вернуться пришлось на 30 стадиев.

Александр был в полной растерянности: обходная дорога требовала много дней, а такую роскошь македонский царь позволить себе не мог. Он считал позором оставить мертвых без погребения, а просьбу о выдаче трупов рассматривал как непристойное молчаливое признание в своем поражении — поэтому приказал вывести всех пленных. Среди них нашелся ликийский пастух, который заявил, что есть горная тропа, которая выходит прямо к позициям персов, но она чрезвычайно трудна. Нашел чем пугать Александра! Он оставил часть войска во главе с Кратером в ущелье, а сам с другой половиной войска отправился вслед за пастухом.

Однако, помимо труднопроходимых скал и откосов, на которых внезапно терялся след, наступающим препятствовал снег, наметенный ветром, — рассказывает Курций Руф о трудностях маршрута, избранного Александром, — они увязали в нем, как в капкане, а когда кто-нибудь из товарищей помогал, то они скорее тянули к себе помогающих, нежели поспевали за ними. К тому же ночь, незнакомая местность и неизвестно, достаточно ли надежный проводник, — все это увеличивало страх: если бы он обманул охрану, то их можно было бы захватить, как диких зверей. От верности и настроения одного пленника зависело спасение царя и его самого.

Александру везло, как всегда; удача покровительствует смелым. Он вышел к вершинам, которые располагались прямо над позициями Ариобарзана. Внезапный удар побудил персов бежать еще до вступления в бой; снизу Александра поддержал Кратер.

Ариобарзан, в свою очередь оказавшийся в ловушке, нещадно рубил своих и чужих. Ему удалось вырваться из окружения с эскортом в 40 всадников и 5 тысяч пехотинцев. Разбитый сатрап торопился укрыться в Персеполе, но стража города отказалась его впустить. И тогда Ариобарзан принял бой с подошедшим войском Александра и погиб с честью.

Правитель персидской столицы не только распахнул ворота навстречу Александру, но и просил как можно скорее занять город, пока не подошло новое войско Дария. Он надеялся, что Персеполь разделит счастливую судьбу Вавилона и Суз, но жестоко просчитался.

На следующий день после мирного занятия Персеполя Александр совершил поступок жестокий, противоречащий всем нормам морали. Персеполь, столицу Персидского царства, Александр объявил, согласно Диодору, самым враждебным из азиатских городов и отдал его, кроме царского дворца, на разграбление солдатам.

Действие крайне нелогичное, ведь Александр считал Персию своим царством даже больше, чем Македонию; он всячески стремился наладить отношение с местным населением, оставлял покоренные города и сатрапии за прежними правителями. И вдруг одним некрасивым поступком перечеркнул свою восточную политику.

Для оправдания Александра у античных авторов есть рассказ о том, как на пути к Персеполю македонянам повстречалась толпа изуродованных греков (по Диодору, их было 800 человек, Курций называет цифру в 4 тысячи). Диодор Сицилийский описывает несчастных.

Большинство из них были людьми старыми, и все они были искалечены: одни без рук, другие без ног, третьи без ушей и носа. Тем, кто знал какую-нибудь науку или ремесло и был мастером своего дела, оставили только те члены тела, которые были потребны для работы, — все остальные отрубили.

Видимо, эта история вымышленная, ибо малоазийским грекам очень неплохо жилось под властью персов.

Александра они не желали видеть в Азии и сражались в войске Дария гораздо лучше самих персов.

Указывается еще одна причина уничтожения несчастного Персеполя: якобы Александр отдал долг памяти предкам, отомстил персам за совершенные ими бесчинства в Греции в давние времена. Месть очень запоздала и обрушилась на головы людей, совершенно непричастных к тем делам, которые им инкриминировал Александр. Как мы помним, последним Грецию оккупировал Филипп, огнем и мечом прошелся по ней Александр, стерев с лица земли Фивы, и затем угрозами вырвал у эллинов согласие на поход в Персию. Получается, если Александр из благородных побуждений хотел отомстить за Грецию, то мстить пришлось бы самому себе и своим македонянам.

Самое интересное, в то время как Александр заботился о чести Греции пострадавшей более ста пятидесяти лет назад, нынешняя Эллада была охвачена пламенем восстаний и не протестовала бы владычеству персов. Как сообщает Юстин, «после отбытия Александра почти вся Греция взялась за оружие, чтобы вернуть себе свободу по примеру лакедемонян, которые одни только отнеслись с презрением к миру, установленному в Греции Филиппом и Александром, и законов их не приняли».

Гораздо разумнее предположить, что Персеполь пожелали разграбить македоняне, а царь не смог им отказать. Воины Александра были большими любителями грабежа, насилия и прочих бесчинств, а заниматься любимым делом в последнее время им доводилось нечасто. Кроме того, накануне они выдержали чрезвычайно трудный переход в горах, понесли большие потери и желали мести за свои неприятности гораздо больше, чем греки. Македонянам порядком надоел Александр со своими фантастическими планами; им хотелось реального — ради чего ведутся войны, и это все было в Персеполе. Александр стоял перед выбором: пожертвовать персидской столицей либо получить мятеж войска и отказаться от далекоидущих планов.