Иван Гребенюк - На далеких рубежах

-- Телюков. В клуб приглашает.

-- Но ведь тебе завтра в дорогу.

-- Я так и ответила.

Харитина Львовна пытливо посмотрела на Лилю. Не хотелось выдавать ее так рано, да еще за военного! Сама ведь испытала, что значит быть женой летчика! Нелегко ей пришлось! Исколесила она белый свет вдоль и поперек... Мужу что -- сядет в свой самолет и полетит. А Харитина Львовна трясется с детьми по незнакомым дорогам, кочуя с запада на восток, с юга на север. И так всю жизнь: дорога, дети, чемоданы...

Иные жены проводят мужей на службу и не беспокоятся, что там с ними. А жена летчика всегда озабочена, всегда в волнении. Тревога не покидает сердце: вернется с аэродрома или уже неживой?.. Приходит время возвращения мужа с аэродрома -- с замиранием сердца прислушивается к шагам... А если увидит, что все летчики уже прибыли, а ее мужа нет, то бегом к соседке: "А мой, где мой? Не слыхали?" Спрашивает, а дыхания нет, и только боль в груди. Да еще и не поверит соседке сразу, ибо не бывает так, чтобы прямо в глаза сказали: не жди. Что бы ни случилось, всегда стараются смягчить удар. Задержался, мол, в штабе или на соседнем аэродроме сел, прилетит! А потом ходят товарищи мужа и подготавливают вдову к страшной вести...

Ни мало ни много -- двадцать шесть лет прожила так Харитина Львовна. А сколько перестрадала за эти годы!.. И на Халхин-Голе воевал Семен Петрович, и на финской побывал, и на Отечественной войне четыре года сражался...

Немало горя хлебнула жена военного летчика. После Отечественной войны тешила себя мыслью, что хоть на склоне лет поживет спокойно, окруженная заботами сыновей и дочерей. Где там! Старший -- Григорий -- по стопам отца пошел -- учился в летной школе, а теперь водит транспортные самолеты по трассе Москва - Хабаровск. Младший -- Иван -- стал геологом и второй год странствует по Сибири, все ищет чего-то в горах... Старшая дочь -- Елена -вышла замуж за инженера и отправилась с мужем на Сахалин. С родителями осталась одна Лиля, младшая. Но ведь и ее мать не очень часто видит.

-- Осиротели мы с тобой, старик, -- часто говорила опечаленная Харитина Львовна. -- Да и путешествия эти, сказать по правде, замучили. Просился бы в отставку, что ли... Поехали бы с тобой на родную Полтавщину, купили бы домишко, сад развели вишневый. Я бы огород посадила, а ты бы удил рыбу...

Семен Петрович на это неизменно отвечал одно и то же, сводя разговор к шутке:

-- Рано, старуха, хочешь видеть меня в роли деда Щукаря. Есть еще порох в пороховницах!

И правда, невзирая на свой возраст, он еще выполнял на реактивных самолетах фигуры высшего пилотажа без противоперегрузочного костюма. Ни один врач не мог придраться к его здоровью -- оно было безупречным, если не считать зрения, которое понемногу начинало сдавать.

Харитина Львовна таила надежду оставить Лилю при себе и там уже, где они поселятся после отставки мужа, взять в дом зятя и жить всем вместе. Но вот пристает этот летчик с бакенбардами... Все по телефону вызывает... Выйдет за него Лиля и полетит по свету -- только ее и видели!..

В этот вечер она собиралась поговорить с мужем, посоветоваться, но как-то не решалась. Да и разве он даст хоть слово сказать? "Чушь несешь, старуха", -- отмахнется. Она его хорошо знает!

Поздно вечером, когда Семен Петрович прикорнул на кушетке у себя в кабинете, она позвала Лилю в спальню, велела плотно притворить дверь.

-- Тебе нездоровится, мама?

-- Нет, ничего, Лиля! -- Она помолчала, подумал, а потом поведала дочери о своих надеждах и планах на будущее.

-- Ну что ты, мама! Я и не помышляю о замужестве. Мне ведь еще год учиться...

-- Смотри, Лиля! Не дружи ты с этим, который с бакенбардами... Увезет он тебя...

-- Нет, мама, не увезет, -- ответила Лиля и почему-то вспомнила о Поддубном. Ей стало как-то неприятно от этого неожиданного воспоминания. Она забралась к матери под одеяло, прильнула к ней. Ей, как в детстве, хотелось уснуть возле матери. Но в голову одна за другой лезли непрошеные мысли. Особенно тяжело ей было от сознания, что Телюков обязательно явится завтра провожать ее.

И он действительно явился, как только Лиля и Харитина Львовна сели в машину, чтобы ехать на станцию.

-- Счастливого пути, Лиля! -- сказал он, поздоровавшись.

-- Спасибо, -- сухо ответила девушка.

Проводив взглядом машину, Телюков поспешил на утренние занятия по физической подготовке.

Летчики строем отправились на спортивную площадку.

Вскоре прибыл и полковник Слива. Он с молодых лет сохранил любовь к спорту и каждый раз внимательно наблюдал за тем, как его подчиненные выполняют упражнения. При этом он часто бросал насмешливые, а иногда и сердитые реплики:

-- А ну, кто там запутался в колесе, как муха в паутине? Духу не хватает разогнать качели? -- кричал он летчику, который действовал вяло.

Иногда, желая представить наглядно, а чаще дабы пристыдить какого-нибудь увальня, полковник обращался к старшему лейтенанту Телюкову, лучшему спортсмену в полку:

-- Показать класс!

Телюков чувствовал себя на спортплощадке как рыба в воде. Ловкий, сильный, смелый, он соколом взлетал на снаряд и начинал выделывать такое, что дух захватывало у тех, кто наблюдал за ним.

-- Вот это да! Это -- класс! -- Семен Петрович притоптывал от удовольствия ногой. -- Вот как надо работать, тогда и в воздухе соколами себя почувствуете. Понятно?

Летчики знали, что в такой момент с полковником можно и пошутить:

-- Товарищ полковник, покажите теперь вы класс, -- предлагал кто-нибудь из них.

Семен Петрович хмурился?

-- Это при моих-то годах и комплекции?

И все же, засучив рукава, становился в колесо и начинал раскручивать его. Летчики собирались вокруг. Тихонько смеялись, отпускали шутки. Полковник раскручивал все быстрее и быстрее.

-- А вы еще на качели, товарищ полковник, -- подзадоривали его летчики.

-- Ладно, будет! -- отмахивался тот, доставая неизменную трубку. -Года не те. Укатали Сивку... Что теперь -- поглядели бы вы на меня лет этак пятнадцать назад.

Майор Поддубный тренировался в составе первой эскадрильи. Между ним и майором Дроздовым как-то очень быстро установились дружеские взаимоотношения.

У обоих были одинаковые взгляды на современное обучение летчиков, оба были противниками упрощенчества.

Майор Дроздов давно уже, насколько позволяла субординация, "воевал" против Гришина и радовался, что в этой "войне" нашел в лице нового помощника командира надежного союзника.

Высокий, мускулистый, майор Дроздов, как акробат, прыгал на сетке. У Поддубного получалось хуже. Однажды он угодил мимо сетки и сильно ушиб колено. Зато гимнаст он был отличный.

-- Мы принимаем вас, Иван Васильевич, в физкультурный коллектив своей эскадрильи, но с условием, что на соревнованиях вы будете выступать на нашей стороне, -- сказал Дроздов.