Альфред Штекли - Кампанелла

В тюфяках у Дионисия и Кампанеллы были спрятаны два мундира. Следовательно, с помощью Антонио могут рискнуть вырваться на свободу только двое. Кто будут эти счастливцы?

Казалось, сомнения исключены: бежать должны Кампанелла и Дионисий. Но Кампанелла думал иначе. Это решение далось ему не легко. Он страстно мечтал о свободе и столько энергии потратил на попытки организовать побег! Ход следствия показывал, что самые тяжелые обвинения в ереси были собраны против Кампанеллы, Дионисия и Битонто. Сам Кампанелла, выдержав сорокачасовую пытку, доказал свое сумасшествие. Сейчас ему лично костер не угрожает. В его распоряжении будет еще очень много времени, чтобы подготовить и осуществить новый побег. Поэтому бежать должны Дионисий и Битонто!

Утром 16 октября 1602 года надзиратель, пришедший на дежурство, чтобы сменить Торреса, не нашел его на обычном месте. Куда он подевался? Что, если кто-нибудь из заключенных, сводя с ним личные счеты, заманил его в камеру и разбил голову кандалами? Доложили коменданту. Тот первым делом допросил стражников, которые ночью стояли в карауле у ворот. Они сказали, что незадолго перед рассветом Торрес в сопровождении испанцев-солдат вышел из крепости и еще не возвращался. Кастелян был вне себя. Мало того, что надзиратели пьянствуют в тюрьме во время дежурства, теперь они вместе с солдатами гарнизона отправляются по ночам в город!

Дон Мендоза обратил весь свой гнев на дежурного офицера. Где шляются его солдаты, вместо того чтобы нести службу? Срочно устроили перекличку. Все были на месте, однако стражники, стоявшие у ворот, продолжали упрямо утверждать, что солдаты, ушедшие с надзирателем, все еще не возвращались.

Внезапно было обнаружено, что камера Дионисия пуста. Бежал!

В резиденцию вице-короля поскакал гонец с вестью о чрезвычайном происшествии. Вскоре по всему Неаполю разнесся слух, что из крепости Кастель Нуово ночью был совершен побег. В городе начались облавы. Тюремный двор заполнился солдатами. Кастелян сперва думал, что бежал только Дионисий. Битонто хватились не сразу. Поголовная поверка всех заключенных затянулась надолго. Лишь к вечеру стало ясно, что вместе с Дионисием бежал Джузеппе Битонто. Были допрошены его товарищи по камере. Они уверяли, что накануне вечером Битонто, словно назло надзирателю, громко пел, и тот после неоднократных предупреждений увел его в карцер. Больше никто ничего не знал. Разумеется, в карцере Битонто не оказалось.

Вся тюрьма была взбудоражена. По коридорам носились озабоченные офицеры. На постах стояли усиленные караулы. Кое-кто из арестантов открыто выражал свою радость и посмеивался над бдительностью стражи. Другие, боясь наказаний, молчали. Но один человек в Кастель Нуово, казалось, был ко всему совершенно безучастен. Кампанелла сидел в углу камеры и смотрел на дверь неподвижным и бессмысленным взглядом своих безумно вытаращенных глаз.

Побег из Кастель Нуово вызвал в городе всеобщее удивление и доставил властям кучу неприятностей. Архиепископ Неаполя, епископ Казерты и апостолический нунций были вынуждены написать о происшедшем в Рим. Папа выразил свое крайнее неудовольствие и повелел принять все меры для скорейшего задержания преступников. Из Мадрида, из королевского дворца, шли грозные приказы о розыске беглецов и наказании виновных. Было даже точно определено, как обращаться с преступниками, когда они будут пойманы. Однако переписка была излишней. Все поиски и облавы ни к чему не привели. Дионисий и Битонто бесследно исчезли.

Первые дни после побега Кампанелла с трудом сдерживал волнение. Уйдут ли они? Больше всего опасности было, что их схватят в городе. Но неделя шла за неделей, а известий никаких не было. Теперь с каждым днем в Кампанелле крепла уверенность, что беглецам удалось благополучно покинуть Италию.

Хорошо знакомый с инквизиционным судопроизводством, Кампанелла думал, что приговор по его делу не будет вынесен. После пытки он юридически считался сумасшедшим, и его нельзя было судить. Тем большую неожиданность принесло ему 8. января 1603 года.

В этот день был разыгран последний акт процесса о ереси, который только в Неаполе продолжался около трех лет. В конце ноября римская инквизиция в присутствии самого папы, рассмотрев дело о калабрийских еретиках, вынесла приговор.

Его оглашение было обставлено с подобающей мрачной торжественностью. Секретарь трибунала Джованни Камилло Прециозо самой природой был создан для того, чтобы читать приговоры, обрекающие людей на вечное заточение и смерть. Худой, изможденный чахоткой, он был похож на посланца с того света. Объявляя приговор, он нарочно придавал своему голосу устрашающую суровость.

Трибунал был в полном составе. После трехлетних трудов судьи могли, разумеется, позволить себе удовольствие провести заключительный акт процесса торжественно и неторопливо. Первым в зал ввели Кампанеллу.

Когда секретарь начал читать приговор, Томмазо ничем не выдал своего удивления. Святая служба сочла возможным судить сумасшедшего?!

Решение, присланное из Рима, было кратким и ясным. Кампанелла приговаривался к пожизненному тюремному заключению без какой-либо надежды на освобождение!

В огромном, почти пустом зале громко звучал голос секретаря. На лицах членов трибунала была написана суровая беспристрастность вершителей правосудия. Когда секретарь кончил читать, на несколько мгновений воцарилась глубокая тишина. И вдруг Кампанелла нарушил нарочито создаваемую торжественность. Он расхохотался на весь зал. Присутствующие застыли от удивления. Человек, приговоренный к вечному заточению, стоя перед трибуналом инквизиции, смеется прямо в лицо своим судьям!

Нунций раздраженно приказал увести его. Служители вывернули Кампанелле руки и потащили его к выходу. В дверях он остановился, хитро подмигнул судьям и снова захохотал. Неужели он на самом деле сумасшедший?!

Наказания, вынесенные другим обвиняемым, были различны. Пьетро Престеру, Петроло и Лавриану было приказано подвергнуть пытке, чтобы они еще раз подтвердили свои показания и признались, не разделяли ли они тех еретических высказываний, которые им довелось слышать. Если во время пытки не выяснятся дополнительно какие-нибудь отягчающие вину обстоятельства, то Петроло как «сильно заподозренный в ереси», а Пьетро Престера и Лавриана как «легко заподозренные в ереси» должны после публичного отречения подвергнуться различным церковным карам. Им следовало объявить о пожизненном изгнании из Неаполитанского королевства и сослать в далекие монастыри.

Во время последней пытки Пьетро Престера, Петроло и Лавриана остались верными себе. Пьетро старался смягчить вину своих товарищей и уверял, что не замечал ереси в их разговорах. Его ломали на дыбе. Он отчаянно кричал. Епископ Казерты спросил, не хочет ли он, чтобы его спустили. Может, теперь он расскажет всю правду?