Дитер Хэгерманн - Карл Великий

Гнев, то есть внезапные эмоциональные всплески, вражда и злонамеренность, не должен иметь место. Иначе злоумышленник именем короля объявляется вне закона. И последующее предписание, проникнутое единодушием франков и саксов, показывает, что тревожное состояние духа и междоусобица вездесущи и остаются препятствием на пути вожделенного правопорядка: смотря по обстоятельствам и в зависимости от правового статуса король может удвоить наказание и наложить денежный штраф размером от 100 до 1000 шиллингов из-за неповиновения.

«Преступников», которые по закону саксов караются смертной казнью (такой вид наказания отсутствовал в правовой системе франков в отношении свободных) и пользуются покровительством короля, монарх или передавал жителям округов для совершения над ними казни, или же вместе с семьей и движимым имуществом переселял в другую марку, чтобы «они [саксонские жители конкретных округов] считали его уже мертвым». Может быть, речь идет о саксах-коллаборационистах?

Весь капитулярий, в котором речь идет сплошь о наказаниях и денежных штрафах, завершается крайне любопытным каталогом, который разъясняет саксам, пока еще неискушенным в обращении с серебряными монетами, соответствующую стоимость серебра на натуральных эквивалентах и тем самым его экономическую целесообразность. Так, крупный рогатый скот (бык или корова) при содержании в стойле осенью равен одному шиллингу точно так же, как и весной. Цена и штраф за нанесение ущерба повышаются с возрастом. На один шиллинг бруктеры (германское племя в Вестфалии) дают сорок шеффелей овса, ржи — двадцать; а вот «нордлихтеры» на один шиллинг — тридцать шеффелей овса и пятнадцать шеффелей ржи, что объясняется скорее всего более худшим качеством почвы и более низкой урожайностью на возвышенной песчаной местности и в долинах рек. Мед бруктеры оценивают в полтора сега, а «нордлихтеры» — по два сега за один шиллинг.

Необходимо вновь отметить, что двенадцать серебряных денариев равняются одному шиллингу. Денарий или пфенниг наряду с половиной пфеннига (обол) были единственными монетами с реальной стоимостью, в то время как шиллинг и фунт выполняли функцию арифметического счета. Эти сведения давали представление не только о монетах, имевших хождение в королевстве франков, но и о распространенных товарах и торговых сделках. Так, саксы могли реально представить, что, к примеру, объявление вне закона именем короля обходилось в шестьдесят шиллингов, что равнялось 720 пфеннигам, а в сумме не менее трем фунтам. Lех salica середины VIII века оценивает стадо из двенадцати коров как эквивалент 62'/2 шиллинга.

В общем и целом из предписаний капитулярия следует: Карл и его советники считали, что пришло время смягчить «оккупационный статут» с его системой драконовских штрафов, включая прежде всего смертную казнь, по-видимому, в широком масштабе не известную даже древнесаксонскому праву, в интересах всеобщего правопорядка, или даже вообще устранить его, чтобы тем самым существенно сократить разрыв между франками и саксами. Всеобщий принцип объявления вне закона именем короля отныне охватил всю социальную структуру, хотя разница в штрафах, налагаемых на покорителей и покоренных, все еще оставалась, сохранялась дифференцированная сословная иерархия, привилегированное положение священнослужителей и королевских доверенных представителей как носителей власти церкви и государства франков измерялось двойными или даже тройными штрафами.

В рамках этого осеннего собрания знати, к участию в котором были привлечены также саксы, наверняка изучался и был решен вопрос об учреждении в Зальцбурге архиепископии как центра или по крайней мере наряду с Аквилеей опорного пункта миссионерской деятельности среди аваров, в связи с чем Арн стал архиепископом и митрополитом баварской церкви. Судя по всему, миссия, направленная Карлом в Рим с целью получения согласия папы Льва III, отправилась в путь в самом конце года. Ее возглавил приближенный к Карлу эксперт по итальянским делам аббат Фардульф из монастыря Сен-Дени: на него было возложено выяснение вопроса о создании в Риме монастыря Апостола Павла как обители короля Карла. Впрочем, всякие последующие сведения на этот счет отсутствуют.

Из Ахена Карл перебрался в зимнюю резиденцию уже на территории саксов. Вероятнее всего, он сделал это для того, чтобы грядущей весной упредить угрозу новых волнений и стабилизировать положение своим постоянным присутствием на месте. Очевидно, несмотря на ослабление или даже устранение жесткого «оккупационного статуса», о всеобщем умиротворении «дикого народа» думать не приходилось. Все придворные, а также сарацин Абдалла демонстративно сопровождали Карла. В середине ноября монарх вновь переправился через Рейн и достиг везерской горной страны. Недалеко от того места, где Димель впадает в Везер, король расположился лагерем, а именно к западу от Кар\лс-хафена выше Хёкстера. Это был не как прежде, более или менее временный палаточный городок, а настоящий бревенчатый дом, в котором можно было перезимовать. Король назвал это место Герштелле. Оно указывало на цель возведения этого лагеря и на историческую привязку его к реке Маас в самом центре королевских владений ранних Каролингов.

В этот укрепленный военный лагерь были вызваны короли Пипин и Людовик. В Герштелле Карл вновь принял аварских представителей. Учитывая раскол, произошедший в стане власть имущих, а также соперничество в их политической верхушке, трудно с определенностью сказать, какую группу или конкретную личность представляла делегация и связана ли с этим новая экспедиция герцога Эрика Фриульского на приток Дуная Драву. Затем в самом конце 797 года с соответствующими подарками прибыли эмиссары астурийского короля Альфонса II Целомудренного, который, по-видимому, в своем стремлении к Реконкисте искал союза с франками. В качестве почетного дара Карл получил ценный шатер. Еще Эйнхард, превознося умение короля налаживать дружественные связи с внешними влиятельными силами в целях углубления завоеванных им позиций, приводил яркий пример короля Галисии и Астурии, который в письмах к эмиссарам приказывал обращаться к нему не иначе как «его (то есть Карла) собственный».

Укрепленная зимняя резиденция, присутствие двора и королевской семьи, визиты гостей извне и празднование главного христианского события — все это наглядно показывает, что Карл находился на территории своего королевства. Саксония была в такой же степени составной его частью, как и любой другой регион. Оставшись в Саксонии, Карл после «торжественного пребы вания» отправил своих сыновей назад в Италию и Аквитанию, В свите Людовика находился Абдалла, как уже упоминалось выше, мечтавший изгнать из эмирата Кордова своего племянника.