Леонид Бежин - Ду Фу

Закончив трапезу, Ли Бо, Гао Ши и Ду Фу простились с хозяином винной лавки, который проводил их до самых ворот, постоянно раскланиваясь, и еще долго смотрел им вслед, воображая, как он теперь будет рассказывать, что в его лавку заглянул знаменитый Ли Бо. Пожалуй, посетителей от этого станет вдвое больше, вот только жаль, не догадался попросить у поэта написать на стене стихотворение: тогда от посетителей не было бы отбоя. Так сетовал на свою недогадливость торговец вином, в чьей лавке произошла встреча Ду Фу с его будущими друзьями, а трое поэтов в это время вместе шли по улицам. В тот день с утра моросил дождь, но к полудню он затих, и поэты придерживали полы халатов, перешагивая через лужи. Торговцы вновь раскладывали на лотках свои товары, и черепичные крыши быстро просыхали под солнцем. Глядя на кусочки голубого неба, показавшегося в просветах облаков, Ли Бо предложил сегодня же двинуться в путь - туда, где синеют горы, высятся зеленые сосны и в пожелтевших кленовых лесах мелькают стада оленей. Гао Ши добавил, что лучше не откладывать отъезд до вечера, а, захватив с собой мечи и стрелы, сейчас же нанять экипаж. Ду Фу обрадовался предстоящему путешествию и лишь попросил пару часов на сборы. Они условились встретиться у городских ворот, и вскоре запряженная лошадьми коляска уже увозила их по накатанным осенним дорогам мимо рисовых полей, огородов и крестьянских хижин.

Весь конец осени Ли Бо, Гао Ши и Ду Фу провели вместе, странствуя в «землях Лян и Суй», как некогда назывались окрестности городов Чэньлю и Сунчэна. В этих местах они не только читали друг другу стихи, упражнялись в фехтовании и стрельбе из лука, поднимались на многоярусные каменные башни, построенные много лет назад, и, как подобает истинным поэтам, подолгу стояли на галерее верхнего яруса, любуясь расстилавшимися вокруг далями, размышляя о «древнем и современном». Так же подолгу они беседовали обо всем, что происходило в стране: о славном царствовании Сюаньцзупа, о возвышении евнуха Гао Лиши и родственников прекрасной Ян Гуйфэй, о новых наборах в армию, оставлявших крестьянские семьи без рабочих рук, о введении новых налогов, о повышении цен. Обстановка в стране уже не казалась такой безмятежной, как несколько лет назад, и хотя в стране никто не голодал, крестьяне снимали с полей богатые урожаи и прилавки ломились от товаров, на горизонте империи собирались зловещие тучи. Об этом и рассуждал Ду Фу, сидя напротив друзей и подбрасывая в костер сухие ветки. Он гордился тем, что знаменитые поэты приняли его как равного и, несмотря на разницу в возрасте - Ли Бо был старше на одиннадцать, а Гао Ши на шесть лет, - меж ними возникла дружба. Никогда раньше Ду Фу не испытывал такой глубокой привязанности к друзьям и радости оттого, что совпадали их самые заветные мысли и чувства, и, «познавшие звук», они даже в молчании понимали друг друга.

С храбрым Гао Ши Ду Фу объединяла общность судеб: оба родились в семье чиновника, провалились на столичных экзаменах, странствовали по свету. Ли Бо оказал большое влияние на Ду Фу обширными философскими познаниями и особенно увлек своего друга двумя идеями, зародившимися в недрах классического даосизма Лаоцзы и Чжуанцзы, а затем во многом переосмысленными философами Северных и Южных династий - идеями светского отшельничества и поисков эликсира бессмертия. Светское отшельничество «аристократов в отставке» отличалось от сурового религиозного отшельничества, проникнутого духом жертвенности, аскетизма и борьбы с плотью. Покинуть службу, поселиться в деревенской усадьбе, выращивая садовые хризантемы, сочиняя «стихи о садах и полях», заваривая крепкий зеленый чай и с равнодушием взирая на тех, кто охвачен бессмысленной жаждой чинов и славы, - этот идеал светского отшельничества не требовал полного забвения радостей жизни, а, наоборот, уравновешивал в человеке «внешнее и внутреннее», приносил покои и гармонию. Столь же заманчивым и притягательным казалось отправиться в горы с заплечной котомкой и суковатым посохом в руке, наткнуться на редкие виды минералов, возвратившись домой, изготовить по древним рецептам волшебный эликсир, делающий тело нестареющим, а жизнь - вечной. Нетрудно заметить, что светское отшельничество было своеобразной формой политической борьбы и политического протеста, недаром многие «аристократы в отставке» покидали двор отнюдь не по собственному желанию, а в результате победы враждебной группировки или фракции, как это и случилось с Ли Бо. В глазах Ду Фу Ли Бо был отшельником в самом широком смысле слова: именно даосизм воспитал его бесстрашным в поступках и мыслях, импульсивным, непредсказуемым, не считающимся ни с какими условностями, свободным и вдохновенным в творчестве. Влюбленный в старшего друга и преисполненный к нему восторженного благоговения, Ду Фу в своих духовных исканиях стремился ему подражать. Конфуцианство на время отодвинулось в сторону, а его место заняли нескончаемые беседы о Дао, о лечебных травах и снадобьях, о древних отшельниках, по преданию, достигавших тысячелетнего возраста, о фее долголетия Чанъэ, живущей на луне, о Лунном Зайце, растирающем в ступке порошок вечной жизни, о даосском мудреце Гэ Хуне и его знаменитом трактате, толкующем о различных способах продления жизни. В стихотворении, посвященном старшему другу, Ду Фу писал:

Гао Ши принимал сдержанное участие в этих беседах и, слушая своих друзей, лишь покачивал головой и вздыхал. Конечно, он со всем почтением относился к мнению Ли Бо и находил весьма глубокими слова Ду Фу, но сам он, неразумный простак (самоуничижение - дань вежливости), сохранял верность учению Конфуция, а на даосизм смотрел как на непозволительную роскошь. Гао Ши считал, что только богатые и знатные люди могут позволить себе увлекаться снадобьями и эликсирами, которые, во-первых, стоят изрядных денег, а во-вторых, отнимают у человека драгоценное время. По мнению Гао Ши, человека, «не встретившего судьбы», должно заботить, как устроиться на службу и заработать чашку риса, а остальное - что бы ни говорили друзья - не слишком-то важно. Отшельническая хижина - последний приют для тех, в ком уже не осталось сил бороться, но он, Гао Ши, еще крепко сжимает в руке меч, помнит наизусть слова древних книг и умеет давать мудрые советы правителям. Поэтому он надеется на земное счастье и земную удачу, а что там, на Небе, каждый узнает в свой срок... Охваченный вдохновением, Ли Бо не замечал вежливой сдержанности Гао Ши и, обрушивая на него водопады слов, был уверен, что храбрый рыцарь готов устремиться за ним в чертоги лунной феи. Но Ду Фу, глядя на Гао Ши, словно бы опускался на землю и вспоминал о собственном неустройстве - не чиновник и не отшельник, нет ни прочного заработка, ни постоянного пристанища. Правда, он всюду возит с собой листки со стихами, которых становится все больше и больше, но за стихи ему никто не платит, а денег в кошельке остается все меньше. Где уж там думать о покупке дорогого эликсира - набралось бы монет на жиденький овощной суп!..