Петр Григоренко - Наши будни, или рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека

Именно такое поведение типично для преступника. Придя на место, где предполагается нахождение улик, он хватает их и исчезает. Только убедившись, что чего-то недостает, он прижимает в темном углу того, кто, по его предположению, удерживает недостающее.

ЧИТАТЕЛЬ, ПОДУМАЙТЕ! Могут ли быть орудиями преступления:

- ПИШУЩАЯ МАШИНКА?

- ФОТОАППАРАТ?

- ФОТОГРАФИИ? - Нет, не военных объектов и не деталей машин, а обычные фотографии людей?

- Рукопись книги "Карающая медицина"?

- КАРТОТЕКА на людей, добровольно давших сведения о себе?

- Копии официальных (несекретных) служебных инструкций?

- Воспоминания и заявления ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫХ СПЕЦПСИХБОЛЬНИЦ?

Думаю, вы вместе со мною произнесете твердое - НЕТ!!!

Все перечисленное может служить лишь доказательством преступных действий психиатров или их оправданию, но никак не совершению преступления.

Все письменные документы и фото - это УЛИКИ!!!

А пишущая машинка и фотоаппарат - это орудия человека, собирающего улики.

Поэтому изъятие документов и фотографий есть акт ЛИКВИДАЦИИ УЛИК!

А изъятие пишущей машинки и фотоаппарата - попытка затруднить собирание УЛИК!

Тот, кто делает то и другое, боится собранных улик как соучастник преступлений, как ПРЕСТУПНИК!!!

* * *

Я только собрался поставить последнюю подпись под этим затянувшимся рассказом, как раздался телефонный звонок. Звонил Владимир Слепак. Сообщил: час назад, т. е. в 6 часов вечера 15-го марта, "взяли" Анатолия Щаранского.

Да, да! Именно "взяли"! Как брали в свое время Александра Гинзбурга. Восемь упитанных, хорошо натренированных "молодцов" в подъезде набрасываются на невысокого интеллигентного вида человека, заведомо безоружного и не собирающегося сопротивляться или бежать, вывертывают ему руки, впихивают в машину и стремительно отъезжают. При этом не произнесено ни слова, не предъявлено никаких документов, дающих право на арест. Два иностранных корреспондента и Владимир Слепак, находившиеся рядом, остались в полном недоумении - что они видели: арест или похищение человека бандитами-террористами?

Возникает вопрос: зачем этот спектакль? Объяснение простое. Во-первых, изображается захват важного преступника. Уж коль не попадаются настоящие шпионы, так разыграть хотя бы спектакль шпионский. Во-вторых, потренировать "молодцов" своих, натаскивать их "на людей бросаться". Мало ли как дело обернется. Это сейчас на такой огромный аппарат работы не хватает. А может, ведь и удастся развернуть дело, как в "благословенные" сталинские времена. Вот тогда и пригодится сегодняшняя тренировка. В третьих, пусть этот "вшивый сионист" сразу почувствует, в какие руки он попал, пусть узнает, что "цацкаться" с ним здесь не будут. И, наконец, в-четвертых, пусть поволнуются и те "сионисты", что дома остались. Когда там дежурный КГБ по городу подтвердит, что А. Щаранский у них. А до того пусть помучаются, подумают, что, может, действительно бандиты "умыкнули" и наутро только труп обнаружится где-нибудь на дороге.

За что же арестовали Анатолия Щаранского?

Я и все его друзья по работе в Группе содействия выполнению Хельсинкских соглашений твердо знаем, что никаких уголовных преступлений он не совершал. Следовательно, предъявят ему стандартное диссидентское обвинение "антисоветкая пропаганда" или "клеветнические измышления". Хотя, Бог знает, в сталинские времена и без всяких оснований людям, которые день и ночь клялись в верности режиму, давали "измену родине". Так почему бы не попробовать приравнять к измене правозащитную критику. Но что бы там ни пытались сфальсифицировать, в действительности его арестовали, как и А. Гинзбурга, Ю. Орлова, М. Руденко, О. Тихого, за участие в работе Группы, т. е. за то, что помогал выяснению правды о выполнении Советским Союзом Хельсинкских договоренностей.

Но почему арестовали именно его, а не меня или еще кого-то из находившихся еще на свободе членов Группы? Ответ простой. Анатолий Щаранский прекрасно знает английский язык и может точьо передать сущность заявлений Группы людям, не владеющим русским языком или плохо знающим его. Лишить Группу языка - вот истинная причина этого ареста. Группа в своем заявлении по поводу ареста А. Щаранского пишет:

Мы решительно протестуем против незаконных попыток задушить Группу путем арестов ее членов. Мы призываем советскую и международную общественность поддержать наш протест.

Каждый гражданин стран, подписавших Заключительный Акт Хельсинкского совещания, вправе проверять, как выполняются постановления этого Акта и высказывать свои суждения по этому поводу. Начав уголовное преследование членов Группы, советское правительство пытается путем запугивания лишить этого права всех своих граждан. Это грубое нарушение добровольно принятых на себя международных обязательств, поэтому правительства и народы стран-участниц Хельсинкского совещания не только вправе, но и обязаны указать на эти нарушения и потребовать их прекращения.

Мы требуем освобождения Анатолия Щаранского и ранее арестованных членов групп - Александра Гинзбурга, Юрия Орлова, Миколу Руденко, Олексу Тихого.

Заявление подписали члены Группы Елена Боннэр, Петр Григоренко, Мальва Ланда, Юрий Мнюх, Владимир Слепак.

16.3.77 г.

К друзьям моим!

В настоящих записках я назвал ряд имен. Условия работы, особенно ее спешность, обусловленная стремлением в короткие сроки и как можно полнее и доказательнее раскрыть абсолютную необоснованность последних арестов, помешали мне согласовать написанное с теми, чьи имена употреблены в тексте. За это прошу простить меня и без обиды сделать свои замечания, если они появятся. Я обещаю учесть все такие замечания при переиздании сих записок.

Многие из известных мне людей, которые ведут огромнейшую правозащитную деятельность, в моих записках поименно не названы. В большинстве это сделано, чтобы не привлекать к ним ненужного внимания. Остальные не названы по другим, более или менее основательным причинам. Не исключено, что кого-то я в спешке просто не вспомнил. Но никто не упущен по злому умыслу. Всех, с кем общаюсь, я уважаю и люблю. Поэтому от всех них жду замечаний и основательной критики.

С уважением, П. Григоренко

16.3.77 г.