Юрий Яблочков - ПОВЕСТЬ О ЛЮБВИ И СЧАСТЬЕ или ОТКРОВЕННО О СОКРОВЕННОМ.

Устал с непривычки я сильно, но работа мне эта хорошо знакома, и, главное, обещала быть денежной. На второй и третий день то же самое. Питался я, готовя на электрической плите в нашей комнате, в основном «бомж-пакетами» и колбасой. Душ был через стенку с нашей комнатой, так что помыться после работы проблем не было. В нашей комнате на полу лежал толстый слой цементной пыли, но никто убираться и не думал. На кроватях были подушки и матрацы с одеялами, но без постельного белья. Конечно же, условия проживания плохие, но лучше, чем были в книжном офисе, и, я думаю, не хуже, чем были у Степаныча в плену у немцев.

Можно было бы так работать, тем более за обещаные тридцать тысяч, но меня на четвёртый день поставили работать самостоятельно, дав задание заливать в смену по две плиты перекрытия. Мне предстояло их распалубить, собрать боковые борта из термопласта, подогнав их в нужный размер деревянными клиньями. Затем принести на себе из арматурного цеха арматуру для каркаса, связать каркас вязальной проволокой, а затем с кюгеля залить бетон и уплотнить его глубинным вибратором.

Всё бы ничего, а вот собирать клиньями форму в размер и вязать каркас вязальной проволокой крючком у меня ну никак не получалось. К сожалению, не созданы у меня руки для такой работы, хоть что ты тут делай! Я по жизни ненавидел крутить гайки или делать что-то самостоятельно один и своими руками. Промучался я два дня, заформовал всё-таки по одному изделию в день, но сколько это стоило мне нервов, один Бог знает. Мастер ОТК Оля, местная, довольно красивая женщина бальзаковского возраста, видя мои мучения, посоветовала мне уходить с этой работы, пока я не загнал себя в гроб, ибо рождён я не для этого.

Я так и сделал, хоть мне было и очень стыдно перед начальником цеха. Получилось, что я испугался тяжёлой работы, хоть это и было принципиально не так. Чего, чего, а вот как раз тяжёлой работы я никогда в жизни не боялся и сейчас не боюсь. Мне было очень неприятно, что слова Оксаны из «Торгового Союза» и зятя Саши, получается, сбываются, что я неудачник и ни на что не способен.

Мне пришлось вернутся в «Книги», куда меня взяли без каких-либо проблем. Но у меня совсем пропал голос. В последний день моей работы на ЗЖБИ после душа меня попросили узбеки сходить в магазин за продуктами. Их у проходной завода постоянно ловили менты, так как они все были без разрешения на работу, то есть «нелегалы». На улице был пронизывающий ветер, и мне по дороге сильно продуло грудь.

Пришлось «сесть на хвост» двум женщинам из нашего офиса, то есть ездить торговать вместе с ними. А они торговали на «раскладе», что запрещено руководством офиса, но большинство наших работников этим как раз и занимались. Правда, на улице было уже холодно, и они делали «расклад» в подъездах многоэтажных домов через взятку охране. Денег мы зарабатывали на этом немного, они практически все уходили у нас на питание и дорогу.

Оставив свои книги опять у женщин на «раскладе», я съездил ещё по одному объявлению, где на домостроительный комбинат в цех ЖБИ требовался мастер. На комбинате есть столовая и благоустроенное общежитие. Поговорив в ОК (отдел кадров) и с начальником цеха, я, вернувшись в офис, сказал, что утром от них съезжаю. «Плакали» мои десять процентов с выручки за месяц, но, главное, меня ждала работа, с которой я начинал в 1979 году свою трудовую деятельность, как ИТР.

ГЛАВА 5.

Бедные власти: всё с нами бьются, за нас «радеют»,

А мы понять не можем, в чём наше благо?

В. Мот.

Приехал я утром седьмого декабря на комбинат со своей вещевой сумкой. Мне дали место для проживания в большой комнате, где стояла одна железная кровать, на которой спал главный механик комбината. Получил я у коменданта тоже железную кровать с панцирной сеткой, постель и белые постельные принадлежности. С обеда я уже вышел на работу, которая мне была очень знакома. Цех такой же, как был в посёлке, тоже три пролёта, а продукцию выпускает ещё более простую, чем была у нас двадцать семь лет назад.

Здесь нет даже пустотных машин, а вибростолы и бетоноукладчики такие же, как были в посёлке, только всё оборудование «убито» до невозможности. Комбинат работает с 1964 года, а оборудование и формы, в основном, эксплуатируются с времён пуска. Я день походил за замом начальника цеха, который работал за мастера, а на следующий день уже сам принял смену.

Рабочих в цехе не хватает, и работают в основном гастарбайтеры из бывших республик СССР, но больше всего молдаван. Они тут работают уже по много лет, и многие живут семьями в отдельных комнатах. Работают молдаване на машинах и другой технике комбината в других цехах.

Обязанности начальника нашего цеха временно исполнял начальник мехколонны (работавший раньше много лет начальником этого цеха), а у него набирался опыта механик цеха, которого готовили в начальники. Исполняющий был постоянно с красной физиономией, то есть хорошо «датый». Мне ничего не стоило «въехать» в свою работу, вот только нехватка рабочих в смене меня сильно доставала.

Директора нашего комбината пригласили на работу в Москву с завода ЖБИ соседней области года два назад в качестве главного инженера и вот совсем недавно его утвердили директором. Он очень умный, грамотный человек и от всей души хочет поднять комбинат, который принадлежит спецстрою Министерства обороны России. На протяжение многих лет тут была воинская часть и работали солдаты стройбата.

Отработав неделю, я попросил директора отправить меня в командировку в посёлок за людьми на родной завод. В посёлке на заводе мне директор людей не дал, боясь, что люди, заработав в Москве хорошие деньги, не захотят вернуться к нему на четыре-шесть тысяч рублей. Я нашёл в посёлке трёх молодых мужиков, детей моих бывших работников на заводе ЖБИ, и с ними возвратился в Москву. Один из них работал раньше на ЗЖБИ Подмосковъя, поэтому их сразу поставили работать отдельной бригадой во второй пролёт в мою смену. Сначала они отбили отбойным молотком «намороженный» бетон в бетоноукладчике и почистили вибростол, прозанимавшись этим полсмены, но потом дело у них пошло. Мне было не стыдно перед руководством цеха и завода за их работу.

Хотя работа в нашем цехе очень даже тяжёлая. Нужно махать полдня кувалдой, делая распалубку изделий, а затем разгребать по формам широкими скребками бетонную смесь, формуя изделия. Весит эта кувалда не менее пятнадцати килограмм и скребки шириною полметра, так что с ними тоже наработаешься. Формы с изделиями нужно ставить, а после пропарки доставать из глубоких (четыре метра) напольных камер, в которых жарко как в парной бане, ибо вентиляция в них не работает. До Нового года мои мужики проработали, получили расчёт за свой месяц работы, и я тоже, как договаривался с директором, и на праздники мы вместе уехали на родину.