Марк Бойков - О любви и счастье (сборник)

© Марк Бойков, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

Уроженец с. Писцово Комсомольского района Ивановской области. 12 сентября 1938 года.

Учиться начал в г. Иваново в семье отца, инвалида войны 1гр. и опекавшей его медсестры, мачехи для меня. В 1950-м после 3-го класса школы поступил в Горьковское СВУ, которое в связи с переводом окончил в Москве в 1958 г. и был направлен в Одесское высшее общевойсковое командное училище. В 1960-м был демобилизован из рядов Советской Армии. Профессиональное образование получил на философском ф-те МГУ им. М.В.Ломоносова, 1961–1966 гг., работал далее преподавателем философских дисциплин в Волгограде и Москве. Вырастил сына. За безупречную работу дворником, по совместительству, награжден медалью к «850-летию Москвы».

«Новая Газета» в № 51 за 15.05.2013 на стр. 2–3 опубликовала очередной, после давней (08.-09.2012 г.), весьма добротной с антропологом Вячеславом Ивановым компиляции «Целесообразность человека», опус несравненной Юлии Латыниной с подзаголовком «Однополый секс – в природе, политике, литературе и общественной жизни», т. е. относительно геев.

Давно известно, что многие ученые изучают мир не ради всеобщей истины, а ради собственной славы и создают себе имена на тех неясностях, что сильно донимают людей.

Мир противоречив – и это большое удобство!

Есть, например, Дарвин с дарвинизмом, уколовший самолюбие бездарей, защищающих религию ради собственного спокойствия в мире. Есть Зигмунд Фрейд со своим фрейдизмом, попавший в десятку сексуальных искусов и породивший целую армию подражателей и поклонников своего учения. Есть такие и в сфере экономики – наши, например, коллаборационисты-либералы, которые, обрушив целую страну, снискали себе славу неутомимых защитников воровства как способа всеобщего процветания.

Но вернемся к «нашим» геям, любящим однополый секс. Дайте обществу тему – и вам заморочат голову до предела. Вот и геи объявились. Откуда они? Оказывается, из древности. И даже еще раньше: грешить начали уже обезьяны. И не только они: чайки, львы, горные и домашние бараны, жирафы и даже черные лебеди, самки которых (о, хитрюги!) подкладывают живущим парой самцам неизвестно откуда взявшиеся яйца. Всякая тварь подпадает под подозрения. И вообще: не враг ли себе природа?… Вот до чего может довести непорочная начитанность Ю.Латыниной, подкрепленная зарубежными авторитетами, выложенными нам здесь же прямо на глаза.

А, в самом деле, разве половое размножение сразу определилось в природе? Ведь началось все с деления клетки. Никакого тебе пола, никаких самцов, самок. По сути, «геизм» создал мир. Да и сам бог, если он есть, едва ли не Гей? А потому однополый секс – это реальность, от которой нельзя увернуться. Поэтому следует разрешить однополые браки, усыновление и удочерение чужих детей, как во Франции, ради закладки преемственности под извращенные потребности. Пусть другие рожают, а мы займемся только любовью. Долой размножение – будем жить за счет других.

Дорогая Юлия! Если бы вы изучали безусловные рефлексы по Сеченову и Павлову, а диалектический материализм – по Марксу и Энгельсу, вы бы поняли, что животные просто не знают, что после секса у них может родиться потомство. Это непосильная для них нить представлений и образов, отличающих разные разности больше по запаху.

Они включаются в секс из потребности, и происходит это по прихоти сезона, погоды, пищи, по предписанию физиологии /течка/, но не с целью деторождения. Они не люди и потому, бедняги, не ведают, что творят. Родившись, живут себе и для себя. Как, впрочем, и многие люди. А посему в природе гомо- или гетерогенные контакты обусловлены не сексуальными пристрастиями. Они вплетены в приспособительную деятельность, о которой особи даже не подозревают. Поэтому для них это естественно, у людей же се есть извращение.

Не занимаются животные и выбором партнера, как это делают люди. За них все «решает» природа-мать, принуждая в борьбе за жизнь еще и к борьбе за лидерство или статус вожака. Чаще – между самцами.

Но лидерство здесь, в отличие от людей, больше означает обязанности, чем преимущества. Самец-вожак сторожит пределы, защищает от опасности, поддерживает порядок в стае. Он берет силой любую понравившуюся ему /пахнущую/ самку, но зато на периферии стада, между поверженными самцами и невостребованными самками, возникает нежность, привязанность, зачатки любви: ухаживания, взаимные притирки, почесывания, вылизывания нежных мест. Почитайте Реми Шовена «От пчелы до гориллы». В чтении следует искать науку, а не сенсации, не яркость подачи, а истинность материала. Иначе свои пороки люди начинают приписывать животным для собственного оправдания.

С человеком сложнее. Геи среди людей – не природное порождение, а общественное искажение, вследствие происшедших перемен, изломов и запретов в человеческих отношениях с переходом от родового общинного строя к цивилизации.

Если помните, сначала был матриархат. Дети там были общими. Всегда была известна мать, а отец, пропадавший на охоте или в стычках с соседями, не фиксировался, к тому же мог и не вернуться. Детей община брала под свою защиту, в чём нынешнее общество сильно уступает предкам.

Мало по малу, с развитием производства, где большую роль начали играть мужчины, люди перешли к патриархату. И в соответствии с этим учёт детей начали вести по линии отца. Это особенно стало важно с возникновением имущественного неравенства и права наследования, т. е. с расколом общинного строя на антагонистические классы. Здесь резко изменились не только общественные, но и отношения полов. Секс стал исключительным правом богатых, имеющих жен, любовниц и рабынь. Угнетенные же и подневольные либо прихватывали его на задворках, либо, как нищие, довольствовались случайными находками и подаяниями.

Естественно также возникли различные формы эрзац-секса, от онанизма до уродливых перверсий, вроде скотоложества, чтобы хоть так восполнять недостаток нормы.

В это же время появляются и геи, как ущербность обездоленных мужчин, утешающих себя снятием всех правил и запретов в поиске хотя бы урезанного удовлетворения. Если бы З. Фрейд знал все это, ему не понадобилось бы выискивать в отношениях матери и сына некие комплексы неутоленных желаний и превращать их в утонченное либидо, накидывая сексуальную тень на вполне здравый плетень. Кое-что, конечно, З. Фрейд подсмотрел у природы, но у его последователей это превратилось уже в навязчивую мифологию и апологетику. Неслучайно, что потом фрейдизм со своим психоанализом превратился в бизнес, соперничающий по прибыльности с адвокатурой. Морочить голову всегда легче, чем лечить человеческие язвы и беды.