Михаил Филиппов - Осажденный Севастополь
- Название:Осажденный Севастополь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Филиппов - Осажденный Севастополь краткое содержание
Роман "Осажденный Севастополь", написанный известным ученым и прогрессивным общественным деятелем М. М. Филипповым был издан в Петербурге в 1889 г. и вошел в историю русской литературы как первое крупное художественное произведение о героической обороне Севастополя в 1853–1855 гг. Он получил высокую оценку Л. Н. Толстого. Главным героем романа является руксский народ — солдаты и матросы, в которых жестокая крепостническая эпоха не смогла растоптать благородство души, любовь к Родине, готовность к подвигу. Ярко нарисованы образы выдающихся военачальников Нахимова, Корнилова и их соратников. Исторически достоверно показана обстановка в русской армии и в лагере противника.
Осажденный Севастополь - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Попробуйте, господин поручик… Боюсь только, что и вы вернетесь, подобно двоим, которые отправились раньше вас… Один вернулся без кисти руки — перебило осколком, — другой хотя и цел, но ни жив ни мертв; оба не прошли и полпути.
— Быть может, моя звезда счастливее, — сказал граф. — Я немного фаталист и теперь почему-то твердо уверен, что выйду невредим… Сейчас видел шлюпку, шедшую под градом снарядов; в ней были две женщины — ничего, уцелели. Отчего бы и мне не уцелеть?
— Как хотите, господин поручик… не могу вас удерживать, но и посылать не имею права в такую баню… Попытайте счастья… Авось Бог милует, пройдете…
Татищев отправился.
В начале пути чувство самосохранения сильно заговорило в нем, и он чуть было не вернулся. Но самолюбие взяло верх, и он продолжал идти и мало-помалу так присмотрелся и прислушался к частому полету всевозможных снарядов, что стал думать: "А ведь, в самом деле, это вовсе не так страшно, как кажется сначала!" Далее он уже шел машинально, и притом теперь было все равно куда идти: и за ним, и перед ним, и справа, и слева — везде гудели, шипели и с треском разрывались в "воздухе гранаты и бомбы. Сначала граф шел больше траншеями, но, убедившись на опыте, что траншеи весьма мелки и что туда падают снаряды в большом изобилии, вылез и пошел прямо.
Десятая батарея стояла одним фасом к морю, другим — к Карантинной бухте, третий фас был обращен в поле, к шестому бастиону.
Татищев шел полем. На всем поле не было видно ни души, но зато всюду, как булыжники, валялись осколки снарядов. Татищев увидел уже бухту и за ней возвышенность — то самое место, где был знаменитый в древней русской истории Херсонес. Чудные переливы холмов, которыми не раз любовался Татищев, теперь не обратили на себя его внимания. Татищев вспомнил только, что еще недавно в этой самой бухте офицеры их батареи, и в том числе он сам, стреляли диких уток. Теперь поверхность бухты то и дело взметывала фонтаны от падавших в нее снарядов.
Батарея номер десятый была уже близко, но по приближении к ней инстинкт самосохранения снова заговорил в графе. Он стал наклонять голову и ускорил шаги.
"А вдруг какая-нибудь шальная бомба разорвется как раз над моей головою, — думал граф, слыша сквозь рев канонады резкий звук, обозначающий разрыв снаряда. — Если погибну, смерть выйдет самая глупая: даже неизвестно, когда и где похоронят и найдут ли части моего трупа. Пожалуй, изуродует меня до неузнаваемости. (Граф вспомнил некоторые случаи из Алминского боя.) Напишут обо мне как о без вести пропавшем… Черт знает что такое! А интересно было бы знать, как отнесутся к известию о моей смерти некоторые мои знакомые!"
И в уме графа мелькнули десятки образов. К некоторым из них он отнесся презрительно, к другим равнодушно… Но вот и образ Бетси…
"Быть может, она уже забыла о моем существовании", — подумал граф, и эта мысль сильно уколола его самолюбие и возбудила в нем жгучее желание еще раз увидеть эту гордую светскую женщину, еще раз покорить ее своей воле.
Но как-то сам собою этот образ стушевался и заменился другим, более близким: любящая, но уже не гордая, а напоминающая оробевшего пойманного зверька дикарка Леля, та самая Леля, которая интересовала его, пока казалась недоступною, а потом опостылела, как увядший цветок, вдруг вспомнилась ему и стала мучить совесть. Умереть с подобным пятном на своей памяти показалось графу ужасным. В эти минуты он считал себя преступником, приговоренным к смертной казни…
Почти бегом приблизился граф к воротам. Ворота были заперты. Стоявший возле часовой спросил отзыв и, получив верный ответ, отпер калитку. Татищев прошел двором и спустился в траншеи; потом пошел площадкой между траншеями в сопровождении матроса, который указывал ему дорогу. Траншеи были полны солдатами; командир оказался в каземате. Татищев думал найти в батарее картину хаоса, разрушения и смерти, но, к удивлению, увидел полный порядок, спокойствие, весьма мало раненых и лишь незначительные повреждения построек.
— Да, жарня у нас тут идет порядочная, — сказал командир. — Только эти господа пускают снаряды без толку, а мы скоро перестанем совсем пускать, потому что расстреляем все свои заряды… Смотрите сами: почти все их ядра и бомбы ложатся между шестым бастионом и восьмым номером, а нам ничего! А мы их угощаем преисправно. Карташевского батарея еще лучше нашего действует и, кажется, пустила один английский пароход ко дну… А вот Константиновской приходится плоховато: орудия ее нижнего этажа не достигают неприятеля, и с тылу ее жарят совсем безнаказанно. Сейчас перед вашим приходом там было какое-то несчастье: пожалуй что, взорвало зарядные ящики; на время там совсем было тихо, теперь опять стали действовать. А у нас ничего! Пока убито восемь да повреждены пять зарядных ящиков… Вот постойте, сейчас мы угостим их снова!
Командир стал отдавать распоряжения, а Татищев поспешил тою же дорогою назад. Идти во второй раз было уже не так страшно. Возвратясь назад, Татищев, к немалой своей досаде, узнал, что его предупредил флотский офицер, еще раньше пробравшийся на батарею с шестого бастиона и донесший генералу Моллеру, что батарея почти невредима. Весть эта быстро дошла и до Николаевской батареи. Татищев мысленно обругал командира батареи десятого номера, который ничего не сказал ему о флотском офицере. Геройство графа оказалось истраченным совершенно даром.
"И неужели я мог погибнуть из-за такой глупости?" — подумал граф и готов был теперь согласиться с офицером, который заранее назвал его подвиг безумной выходкой.
XXI
С обеих сторон канонада еще продолжалась, но заметно ослабевала как с суши, так и с моря. Сухопутные английские батареи все еще боролись с нашими с переменным успехом. У нас жестоко пострадал лишь третий бастион, находившийся слева, у Госпитальной слободки. Пространство между морским госпиталем и Доковым оврагом было изрыто снарядами. Особенно много ложилось снарядов на большой площади, у Корабельной слободки. На северном краю этой площади, у землянки, сидели офицеры Бутырского полка и следили за полетом снарядов.
— Не идет что-то мой Федька, — сказал один из офицеров, пославший своего денщика Федора принести обед. — Уж не хватило ли беднягу гранатой?
Но денщик вскоре показался на площади. Он шел, подобно графу Татищеву, под градом снарядов, но думал не столько о своем героизме, сколько о миске щей.
"Не пролить бы, — размышлял он. — Его благородие пригласили товарищей обедать и будут гневаться, если я пролью… Ах ты, шут тебя дери! Чуть по уху не задела!" — возмутился Федор, слыша зловещее гудение снаряда.
Вот наконец и землянка. Денщик все еще искоса поглядывает, не падают ли снаряды, но здесь уже сравнительно безопасно, здесь все снаряды либо не долетают, либо перелетают.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: