Илья Азаров - Осажденная Одесса

Истребительная авиация ООР с рассвета 22 сентября поддерживает десант и прикрывает с воздуха корабли. В тылу противника выбрасывается группа парашютистов, которая частными диверсиями и огнем нарушает его связь и боевое управление, создает панику.

Обстановка в секторах Одесского оборонительного района 21 сентября была благоприятной для проведения операции. В Восточном секторе противник активности не проявлял, но готовился к наступлению. В Западном секторе в течение дня он три раза переходил в атаку, но был отбит и понес большие потери. В Южном секторе неоднократно пытался прорвать нашу оборону в направлении южной окраины Дальника, но успеха не имел.

Резервы у нас теперь были.

Для руководства десантной операцией рано утром 21 сентября из Севастополя на эсминце «Фрунзе» вышел командующий эскадрой контр-адмирал Л. А. Владимирский. Он должен был прибыть в Одессу, заблаговременно уточнить обстановку и договориться с Военным советом ООР по всем вопросам совместных действий. На эсминце был и капитан 1 ранга Иванов с документацией для отряда высадки.

Командиром «Фрунзе» вместо находившегося в госпитале Бобровникова был назначен на поход зарекомендовавший себя опытом и храбростью капитан-лейтенант В. Н. Ерошенко, корабль которого — лидер «Ташкент» — находился в те дни в ремонте.

Командир эсминца «Фрунзе» капитан-лейтенант П. А. Бобровников

В полдень 21 сентября в Казачьей бухте в Севастополе была закончена посадка десанта на крейсера «Красный Кавказ», «Красный Крым» и на эсминцы «Безупречный» и «Бойкий». Всего было принято на борт 1617 человек.

В 13.30 корабли снялись с якоря и под командованием командира десантных кораблей контр-адмирала С. Г. Горшкова вышли в Одессу, имея эскадренный ход 18 узлов. На крейсере «Красный Кавказ» находился военком эскадры бригадный комиссар В. И. Семин, который должен был на переходе организовать разъяснение морякам предстоящей задачи.

Утром 21 сентября все члены Военного совета ООР отправились в части для проверки готовности их к наступлению. Возвратившись из секторов, мы собрались у Жукова, который дал начальнику штаба генерал-майору Шишенину распоряжения по устранению обнаруженных недостатков.

— Для корректировки огня с кораблей все подготовлено, — доложил флагманский артиллерист флота капитан 1 ранга Рулль. — Корпосты выделены и будут высажены вместе с десантом. Часть огневых точек противника засечена. Таблицы переговоров будут катерами доставлены на эсминцы к моменту их подхода.

— Очень хорошо, что вместе с десантом будут высажены корпосты. Главное, чтобы связь не подвела, — проговорил Г. В. Жуков.

— Разрешите, товарищ командующий, доложить, — услышали мы вдруг встревоженный голос вошедшего дежурного по спецсвязи.

Жуков протянул руку за радиограммой.

Я видел, как менялось его лицо во время чтения. Прочитав, он снял пенсне, положил их на радиограмму и поднял свои близорукие глаза.

— «Фрунзе»… — сказал он глухо. — Потоплен у Тендры «Фрунзе»… Вражеской авиацией.

— Что с Владимирским и Ивановым? — спросил Колыбанов.

— О них ничего не сказано.

— Все радиограммы с Тендры, из Севастополя, с кораблей — ко мне немедленно, — сказал Жуков дежурному.

Взглянув на радиограмму, я увидел, что она была отправлена с Тендры капитаном 2 ранга Мельниковым в 16.05 в Севастополь и Одессу. Мельников сообщал, что в 15 часов 7 минут эсминец «Фрунзе» атакован бомбардировщиками Ю-87 и потоплен в 90 кабельтовых от маяка; к месту гибели выслан буксир. Потоплена и канонерская лодка «Красная Армения»; погиб комиссар дивизиона Славинский.

В памяти на мгновение всплыли мои знакомые из экипажа «Красной Армении». Это они спасли от вражеской авиации док с паровозами и доставили его в Николаев. Это они своим огнем помогли держаться гарнизону Очакова.

Вспомнил комиссара корабля Михаила Александровича Серова, рассказывавшего о раненых и контуженых моряках, отказавшихся уйти в госпиталь и не покинувших своих боевых постов; комиссара дивизиона Федора Перфильевича Славинского, всегда ходившего на том корабле, который выполнял наиболее опасные и серьезные задания. И вот их нет… А может, все-таки кто-то жив?

— Как будет с операцией? — прервал поток моих мыслей Шишенин.

— Корабли с десантом уже идут из Севастополя. Думаю, — ответил Жуков, поглядев в нашу сторону, — что все останется в силе… Особенно то, что зависит от нас.

— Разрешите идти? — обратились к нему артиллеристы полковник Рыжи и капитан 1 ранга Рулль.

— Идите и помните, — сказал Жуков, — все остается в силе…

* * *

Во второй радиограмме с Тендры сообщалось, что потоплен и буксир «ОП-8», а буксир «Тайфун» поврежден бомбами.

— Неужели корабли с десантом повернут обратно? — горевал Софронов.

— Думаю, не повернут, — возразил Жуков.

Потом мы узнали, что командующий флотом, получив радиограмму о гибели «Фрунзе» и не имея сведений о контр-адмирале Владимирском, приказал возглавить операцию контр-адмиралу Горшкову. Во изменение прежних распоряжений он приказал также крейсерам сразу после высадки возвращаться в Севастополь, чтобы затемно оторваться от Тендры, а миноносцам остаться для огневой поддержки десанта.

В 19 часов радиограмма с Тендры принесла известие: большинство личного состава эсминца «Фрунзе» спасено, Владимирский отправился в Одессу на торпедном катере.

Мы с Жуковым поехали в порт, чтобы встретить Льва Анатольевича. Там уже был контр-адмирал Кулешов. Он доложил, что на «Чапаеве» прибыл дивизион «эрэсов». Жуков распорядился держать этот дивизион в резерве Военного совета.

Кулешов волновался: по времени уже нужно отправлять высадочные средства навстречу кораблям с десантом, но нет инструкций, поэтому неизвестны ни точки встреч, ни другие необходимые указания — их вез из Севастополя Иванов. Кулешов надеялся, что он прибудет вместе с Владимирским.

Наконец мы услышали рокот мотора, и вскоре к причалу подошел катер. Мы еще издали заметили, что китель на Владимирском расстегнут и из-под него видны бинты.

Поздоровавшись с Владимирским, Жуков спросил:

— Где же наш Иванов?

— Убит при первом налете. — Владимирский с трудом застегнул китель. Даже раненный, он не хотел изменять своей привычке — быть подтянутым.

Мы молчали…

— Группа сторожевых катеров и канлодка «Красная Грузия» ожидают инструктаж, — прервал молчание Жуков. — Документация вместе с Ивановым погибла. Время на исходе. Мы опаздываем. Какие будут указания?

Владимирский повернулся к Кулешову.

— Запоминайте, Илья Данилович, — начал он, и вдруг голос его стал сухим и прерывистым: — «Красная Грузия» вместе со сторожевыми катерами должна быть в точке рандеву в двадцать четыре ноль-ноль.