Георгий Жуков - Воспоминания и размышления

Всего в воздушных боях с 22 по 26 июня включительно противник потерял 64 самолета.

До 1 июля воздушные бои, хотя и с меньшей напряженностью, продолжались почти каждый день. В этих боях наши летчики совершенствовали мастерство и закаляли свою волю к победе.

Часто я вспоминаю с солдатской благодарностью замечательных летчиков С. И. Грицевца, Г. П. Кравченко, В. М. Забалуева, С. П. Денисова, В. Г. Рахова, В. Ф. Скобарихина, Л. А. Орлова, В. П. Кустова, Н. С. Герасимова и многих, многих других. Командир этой группы Я. В. Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист. Его искренне любили все летчики.

Возросшая активность авиации противника не была случайной. Мы считали, что она явно преследовала цель нанести серьезное поражение нашей авиации и завоевать господство в воздухе в интересах предстоящей большой наступательной операции японских войск.

Действительно, как выяснилось позднее, японцы в течение июня сосредоточивали свои войска в районе Халхин-Гола и готовили их для проведения операции под названием «Второй период намонханского инцидента», вытекавшей из плана их военной агрессии. Ближайшей целью операции японских войск являлось:

– окружение и разгром всей группировки советских и монгольских войск, расположенных восточнее реки Халхин-Гол;

– переправа через реку Халхин-Гол и выход на западный берег реки с целью разгрома наших резервов;

– захват и расширение плацдарма западнее Халхин-Гола для обеспечения последующих действий.

Для проведения этой операции противник перебросил из района Хайлара войска, предназначенные для действий в составе развертывавшейся 6-й армии.

Предстоящая наступательная операция, по расчетам японского командования, должна была завершиться в первой половине июля, с тем чтобы до наступления осени можно было бы закончить все военные действия в пределах МНР. Японское командование было настолько уверено в своей победе, что даже пригласило в район боевых действий некоторых иностранных корреспондентов и военных атташе наблюдать предстоящие победные действия. В числе приглашенных были корреспонденты и военные атташе гитлеровской Германии и фашистской Италии.

Перед рассветом 3 июля старший советник монгольской армии полковник И. М. Афонин выехал к горе Баин-Цаган, чтобы проверить оборону 6-й монгольской кавалерийской дивизии, и совершенно неожиданно обнаружил там японские войска, которые, скрытно переправившись под покровом ночи через реку Халхин-Гол, атаковали подразделения 6-й кавдивизии МНР. Пользуясь превосходством в силах, они перед рассветом 3 июля захватили гору Баин-Цаган и прилегающие к ней участки местности; 6-я кавалерийская дивизия МНР отошла на северо-западные участки горы Баин-Цаган.

Оценив опасность новой ситуации, Иван Михайлович Афонин немедленно прибыл на командный пункт командующего советскими войсками (вскоре, к 15 июля, 57-й корпус был развернут в 1-ю армейскую группу) и доложил сложившуюся обстановку на горе Баин-Цаган. Было ясно, что в этом районе никто не может преградить путь японской группировке для удара во фланг и тыл основной группировки наших войск.

Ввиду осложнившейся обстановки все наши резервы были немедленно подняты по боевой тревоге и получили задание сразу же выступить в общем направлении к горе Баин-Цаган и атаковать противника, 11-я танковая бригада под командованием комбрига М. П. Яковлева получила приказ атаковать противника с ходу. 24-му мотострелковому полку, усиленному дивизионом артиллерии, под командованием полковника И. И. Федюнинского было приказано атаковать противника, взаимодействуя с 11-й танковой бригадой, 7-я мотоброневая бригада под командованием полковника А. Л. Лесового предназначалась для удара с юга. Сюда же подтягивался броневой дивизион 8-й монгольской кавдивизии.

Рано утром 3 июля советское командование прибыло в район горы Баин-Цаган. Тяжелому артиллерийскому дивизиону 185-го артиллерийского полка было приказано выбросить разведку к горе Баин-Цаган и открыть огонь по японской группировке. Одновременно был дан приказ артиллерии, расположенной за рекой Халхин-Гол (поддерживавшей 9-ю мотобронебригаду), перенести свой огонь по противнику на горе Баин-Цаган. По тревоге была поднята в воздух вся наша авиация.

В 7 часов утра подошли первые группы нашей бомбардировочной и истребительной авиации, начавшие бомбить и штурмовать гору Баин-Цаган. Нам было очень важно сковать и задержать противника ударом авиации и артиллерийским огнем на Баин-Цаган до подхода сюда резервов для контрудара.

Чтобы затормозить дальнейшую переправу и сосредоточение сил противника в районе горы, было приказано усиленно бомбить и непрерывно обстреливать артиллерийским огнем_ переправу через реку Халхин-Гол.

Около 9 часов утра начали подходить передовые подразделения авангардного батальона 11-й танковой бригады.

Соотношение сил непосредственно в районе Баин-Цаган складывалось следующее.

Противник успел сосредоточить на горе Баин-Цаган более десяти тысяч штыков; советские войска имели возможность сосредоточить более тысячи штыков; в японских войсках было около 100 орудий и до 60 противотанковых орудий. У нас – немногим более 50 орудий, включая поддерживавшие с восточного берега реки Халхин-Гол.

Однако в наших рядах сражалась 11-я героическая танковая бригада, имевшая до 150 танков, 7-я мотоброневая бригада, располагавшая 154 бронемашинами, и 8-й монгольский бронедивизион, вооруженный 45-мм пушками.

Таким образом, главным нашим козырем были бронетанковые соединения, и мы решили этим незамедлительно воспользоваться, чтобы с ходу разгромить только что переправившиеся японские войска, не дав им зарыться в землю и организовать противотанковую оборону. Медлить с контрударом было нельзя, так как противник, обнаружив подход наших танковых частей, стал быстро принимать меры для обороны и начал бомбить колонны наших танков. А укрыться им было негде – на сотни километров вокруг абсолютно открытая местность, лишенная даже кустарника.

В 9 часов 15 минут мы встретились с командиром 11-й танковой бригады М.П. Яковлевым, который был при главных силах авангардного батальона и руководил его действиями. Обсудив обстановку, решили вызвать всю авиацию, ускорить движение танков и артиллерии и не позже 10 часов 45 минут атаковать противника. В 10 часов 45 минут главные силы 11-й танковой бригады развернулись и с ходу атаковали японские войска.

Вот что записал об этих событиях японский солдат Накамура в своем дневнике 3 июля: