У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941

Голос с мостика:

— Замечено два судна.

Я скатился с койки и устремился к двери. Два судна? Даже несмотря на крайнюю степень усталости, я сразу понял, что это может значить. В лучшем случае это может быть судно настолько важное, что оно имеет хорошее вооружение и идет под эскортом военного корабля. В худшем случае это два военных корабля. Для нас оба варианта являлись непривлекательными. Я взлетел на мостик, где возле вахтенного офицера уже стоял Рогге.

— Удачное они выбрали время, — пробормотал он.

«Атлантис», застопорив машины, медленно покачивался на волнах. Тишину его уединения нарушал только скрип, который издавал корпус, когда корабль переваливался с одного борта на другой. Шум, вызванный тревогой, стих. Но только теперь тишина на «Атлантисе» не была сонной. Это было напряженное спокойствие людей, готовых ко всему.

Я внимательно всмотрелся в даль. Да, к сожалению, никакой ошибки не было. Кораблей действительно было два, и каждый имел пирамидальную надстройку, безошибочно определяющую его принадлежность к военным судам. Оба шли на высокой скорости прямо на нас. Не слишком приятное зрелище, мигом уничтожившее остатки сна в моих глазах и вялость в мозгу. Каждый нерв включился в работу, став частью аппарата самосохранения. Я начал автоматически производить вычисления расстояния, скорости сближения и наших шансов уцелеть. Последние представлялись минимальными.

До этого момента ночь по южноатлантическим стандартам была темной. Но сейчас в небе за приближающимися силуэтами появилась луна, представ перед нами в своем холодном великолепии. Она пробилась сквозь хмурые тяжелые облака и светила прямо на нас, словно прожектор вражеского корабля. Дурной знак. И все же эта явная помеха имела и свои положительные стороны. Лунный свет, создавая в обширном море теней еще и свои собственные тени, будет скорее препятствовать, чем помогать вражеским впередсмотрящим. Он смажет цвета «Атлантиса», покрыв его серо-черно-белыми пятнами, оденет наш корабль в своеобразный камуфляж моря и неба.

— Орудие номер один готово…

— Орудие номер два готово…

— Орудие номер три готово…

— Торпедные аппараты готовы.

Мы выслушали эти доклады, стоя на мостике и наблюдая за приближением противника.

— Запустить машины! — приказал Рогге.

— Запустить машины, — повторил я, непроизвольно понизив голос.

Мы не могли действовать слишком быстро. Явная спешка могла нас выдать. Приходилось удаляться потихоньку, бочком. Еще один взгляд в бинокль. И еще один. Нет, это не может быть правдой! Я напряг глаза. Неужели я не ошибся? За моей спиной кто-то присвистнул и пробормотал:

— Следующая остановка рай.

Но Рогге загадочно хмыкнул, и я понял, что не ошибся. В мире существовало только два корабля, которые хотя бы отдаленно напоминали первый из приближающихся гигантских военных кораблей. «Нельсон» или «Родней»?

Корабль за кормой этого стального монстра можно было легко идентифицировать, во всяком случае, определить его класс: это авианосец. Мне представлялись вероятными две альтернативные возможности наших взаимоотношений. Они могли знать о нас все и подойти достаточно близко, чтобы дать бортовой залп из орудий среднего калибра, не желая расходовать на «мелочь» вроде нас ценные 16-дюймовые снаряды. Хотя, возможно, они ничего о нас не знали и наткнулись по чистой случайности. В этом случае нас ожидал тот же неприятный конец, только с небольшой отсрочкой: противнику понадобится некоторое время на то, чтобы запросить секретный позывной и выяснить, что мы его не знаем.

Нам предстояло, и, к сожалению, сомневаться в этом не приходилось, героически погибнуть за фатерланд, при этом наши 5,9-дюмовые орудия, бесполезные, как детские пугачи, стреляющие горошинами, будут вести огонь до последнего, и, когда мы скроемся в морских глубинах, на мачте «Атлантиса» будет развеваться боевой флаг. Я криво усмехнулся, подумав, как этот случай представят наши «поэты» из министерства пропаганды. А мы ждали, страшась получить вопрос, на который не можем дать ответа, и увидеть вспышки вражеских орудий.

Но госпожа Фортуна, очевидно, все еще считала нас своими любимчиками.

Авианосец прошел так близко, что мы отчетливо видели бурлящую воду за его кормой, а клочья взбитой винтами молочно-белой пены летели прямо на нас. Он был так близко, что нам пришлось всерьез прикидывать варианты ухода от столкновения. Мы все-таки не столкнулись, и в момент максимального сближения луну прикрыли рассеянные облака, укрыв нас мерцающей пеленой, затруднившей противнику наблюдение. Еще несколько минут мы напряженно ждали. Независимо от причудливой игры лунного света, они не могли нас не заметить. В этом мы были уверены. Очевидно, они решили поиграть в кошки-мышки.

Но корабли прошли мимо и стали быстро удаляться.

Может показаться невероятным, но британцы нас действительно не заметили.

Напряжение несколько ослабло, тревога сменилась недоумением. Рогге скомандовал:

— Полный вперед!

Теперь самое главное — как можно дальше уйти от неприятного соседства. Жизнь на «Атлантисе» вновь забила ключом, люди ожили, задвигались. И тут, надо же такому случиться, нас предала собственная дымовая труба. Она выбросила облако ярких искр, за которым последовала высокая колонна ярко-красного пламени. Это загорелась сажа. Мы поняли, что теперь нас уже ничто не спасет. Надеяться на второе чудо было бы глупо. И все же оно произошло! В те дни «Атлантису» везло на чудеса, они случались даже по два за ночь.

Англичане снова нас не заметили, и через пятнадцать минут, которые показались вечностью, незваные гости скрылись из вида, снова предоставив нас самим себе. Оставалось только возблагодарить судьбу за все ее милости. Это была самая необычная встреча за все время нашего боевого похода, и большинство из нас считало ее самой страшной. Даже когда «Атлантис» потопили, мы не испытывали такого адского напряжения, как в ту летнюю ночь.

На протяжении своей «пиратской» карьеры нам приходилось видеть много судов, проходящих мимо.

Как-то раз мы с удивлением заметили навигационные огни парохода, сопровождаемого другими непонятными огнями.

«Какое судно?» — просигналили мы, и тайна перестала быть таковой.

Пароход, часть французского конвоя правительства Виши, направлялся в Индокитай с эскортом флотилии субмарин. Мы пожелали им приятного путешествия и оставили в покое.

Пикантная ситуация возникла вокруг другого судна — нейтрального шведа, на которое я прибыл для проверки документов и осмотра. Документы были в полном порядке. Груз тоже. А капитан пребывал в явном возбуждении, и довольно скоро я понял почему. Причиной оказался смятый листок бумаги, разгладив который я понял, что нейтралы как раз собирались передать в эфир сигнал Q .