Гарольд Лэмб - Ганнибал: один против Рима

Ганнибал занялся восстановлением своей армии. Кустарное обмундирование заменили римским, так же как кольчуги и наколенники. Большую часть трофейного оружия Ганнибал продал греческим купцам. Щиты можно было передать галлам, которые были хорошо знакомы с римским оружием и римской военной тактикой. А испанцы предпочитали свои обоюдоострые мечи прямым, похожим на обрубки, мечам латинян.

Вооружив своих воинов, Ганнибал начал обучать их новой тактике, как делан когда-то с дикими кельтиберами. Он хорошо постиг римскую тактику и больше не нуждался в советах своих опытных военачальников. Конница была оснащена более тяжелым вооружением и разбита на более мобильные отряды по 500 и 150 единиц. Особое внимание Ганнибал уделил неуправляемым нумидийцам, передав их под неусыпное наблюдение Магарбала, а возможно, удалив таким способом Магарбала от крайне важной африканской тяжеловооруженной пехоты.

Еще до окончания обучения Ганнибал не спеша двинулся вдоль побережья, к югу, в Апулию. Появившиеся на горизонте воины Фабия наблюдали за передвижением карфагенян. Они старались держаться на высоких горных кряжах, укрепляясь каждую ночь. Хотя римляне этого нового отряда часто в полном составе совершали вылазки, чтобы отогнать конные дозоры Ганнибала, они не спускались в открытые долины, не навязывали и не принимали боя.

Понаблюдав за ними несколько дней, Ганнибал вдруг сказал:

— Мы выиграли войну. Боевой дух римлян сломлен.

Возможно, как это часто бывает, он сказал это, чтобы воодушевить своих военачальников. Но в тот момент этот карфагенянин мог вкладывать особый смысл в свои слова. Его главной целью было сломить волю и силу римлян перед войной. И он почувствовал изменения в духе отряда, который видел перед собой.

Ганнибал двинулся к югу, на высокую равнину у сходящихся дорог вблизи Лучерии (Лучеры). Его конники пасли лошадей, явно не обращая внимания на неприятеля. Фабий наблюдал за ними с дальнего кряжа. Карфагеняне продолжали опустошать земельные владения римских землевладельцев, не причиняя вреда деревням, достаточно бедным в этой области. Они даже набрали рекрутов среди голодающих охотников и пастухов. Римляне продвигались вдоль кряжей, где не могли быть подвергнуты атаке.

«Финикийцы дразнили своего врага, опустошая поля на его глазах; они быстро шли вперед, а потом устраивали засаду где-нибудь за поворотами дороги».

Фабий знал об этих ловушках, ведя разведку. Каждую неделю увеличивалось количество легионов, тренировавшихся в его тылу, в Риме. Во время одного из их взаимных маневров Ганнибал пересек небольшую реку Офид вблизи деревни под названием Канны. Он знакомился со здешней сельской местностью, но при этом предпринимал нечто, не замечаемое римлянами, нечто, ускользнувшее от их наблюдения.

В секретные планы карфагенян было не так легко проникнуть. Ганнибал никогда не составлял к ним письменные комментарии, и его планы можно было понять только из последующих событий.

Во-первых, в разгар этого лета на Адриатике он возобновил контакты с морем и Карфагеном. Небольшие галеры сновали из Африки, мимо римских кораблей к не имеющей гавани Пицентине. По-видимому, там Ганнибал продавал своих тразименских пленников работорговцам с Востока. Впервые пленные легионеры, скованные цепями, появились в греческих портах, и это должно было вызвать некоторый переполох. Следом за ними Ганнибал, конечно, отправил через Адриатику посланцев к Филиппу, царю Македонии, хозяину далматинского побережья, который недавно оказал сопротивление римской оккупационной армии. Карфаген предложил Македонии объединить усилия в борьбе против Рима.

Во-вторых, Магон, младший из братьев Баркидов, присоединился к Ганнибалу на Адриатике. Он привез с собой долгожданные новости из Испании. Братья Публий и Гней Сципионы действительно высадились там, но к северу от Эбро (там Ганнибал ожидал римлян в начале войны), где воинственные северные испанские трибы встретили их с оружием в руках. Гасдрубал наблюдал за этим из достаточно удобного места — из Нового Карфагена. По-прежнему неприятельский флот рыскал около Испанского побережья и Литиусских островов.

А самое главное, боевой флот, насчитывающий 70 кораблей, вышел из Карфагена. Он перехватил конвои, шедшие в Испанию, и даже подходил к западному побережью Италии. Однако он появился в Пизе слишком поздно, чтобы встретиться с армией Ганнибала, которая шла от болот к Тразименскому озеру. В ответ римляне приказали сильному флоту из 120 квинкверем (под командованием пониженного в должности Сервилия) покинуть базу в Сицилии, обогнуть Корсику и Сардинию и найти карфагенян, покинувших берега Африки.

Прояснившаяся картина не воодушевила Ганнибала. Два Сципиона на реке Эбро отрезали линию связи, которую он надеялся наладить с Испанией. Хотя сам он находился сейчас не более чем в 400 милях от Карфагена (почтовые голуби прекрасно могли летать туда и обратно), сильный римский флот перекрывал этот путь с моря.

Эта картина Средиземноморья никогда не выходила у Ганнибала из головы. Она сразу стала его величайшей надеждой и беспокойством. Он не питал иллюзий, что Карфаген (город, имевший одну десятую часть живой силы латинян) может соперничать с Римом по своим ресурсам, даже если они будут мобилизованы полностью. Но баланс сил мог измениться, поскольку зависел от такой нестабильной составляющей, как море. Если бы можно было завладеть испанскими рудниками и добавить к этому леса Корсики, зерно Сардинии и разнообразные богатства Сицилии, тогда бы чаша весов карфагенян пошла вверх, а римлян — соответственно вниз. Таким образом, короткая вылазка боевого флота из Карфагена вселила надежду, но и принесла разочарование.

Примерно в это же время секретные агенты сновали из Карфагена в Сиракузы — цитадель Сицилии, а со стороны Ганнибала Карталон внедрил свою шпионскую сеть в Рим.

Ганнибал повел свою армию на запад, к плодородным полям и окруженным стенами городам Кампании, где находился Неаполь — оживленный порт, обслуживающий это побережье. Ему не удалось вызвать Фабия на битву. Вместо этого он сам попал в расставленную Фабием ловушку.

Южная Италия представляет собой естественный лабиринт узких долин и коварных ущелий, по которым обычно текут горные ручьи и которые редко ведут к равнинам. Отроги Апеннин спускаются мысами к морю. Даже пляжи не могут предложить ничего, кроме береговых откосов. В последней мировой войне Пятая и Шестая американские армии (при наличии современных самолетов и моторного транспорта) оказались в условиях, когда на всем протяжении от пляжа в Салерно до горы Монте-Кассино путь им преграждали реки в ущельях и остроконечные скалы.