Реймонд Франц - Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии

В то время Эварт Читти не являлся членом Руководящего совета, так как его отправили в отставку. Гранта Сьютера на заседании не было; 15 ноября 1978 года он и Читти голосовали за изменения в политике организации по этому вопросу. Но в Руководящем совете было два новых члена: Джек Барр (из Англии) и Мартин Пётцингер (из Германии), которые присутствовали на заседании 15 сентября 1979 года. Когда же было выдвинуто предложение, голоса разделились пополам: 8 человек высказались за изменение положения, 8 — против (включая новых членов).

Третьего февраля 1980 года этот вопрос еще раз внесли в повестку дня. К тому времени прошло больше года после моей поездки в Мехико, и туда с ежегодным визитом отправился Альберт Шредер. Работники бюро филиала вновь выразили беспокойство по поводу практики приобретения поддельных воинских удостоверений за взятки, и по возвращении Шредер рассказал об этой ситуации Руководящему совету. Высказывания разных членов Руководящего совета ясно показали, что большинства в две трети ни «за», ни «против» решения вопроса об альтернативной службе достичь не удастся, поэтому не было даже выдвинуто никакого предложения.

Дело попало «на полку». С момента получения письма от Михеля Вебера, старейшины из Бельгии, в ноябре 1977 года до февраля 1980 года Руководящий совет Свидетелей Иеговы шесть раз безуспешно пытался решить этот вопрос.

Но что же делать с людьми, которые были задеты действовавшей политикой, людьми, которых «Сторожевая башня» называла «рядовыми»? Они ведь не могли так же положить дело на полку. Неспособность Руководящего совета достичь этого необходимого большинства голосов в две трети означала, что любой Свидетель — мужчина в любой стране мира, действовавший согласно своей совести и принимавший альтернативную службу как соответствующее требование правительства, мог поступать таким образом только одной ценой: его начинали считать «отрекшимся от общения», что равнозначно тому, чтобы быть исключенным. Это также означало, что Руководящий совет в целом не возражал против того, чтобы политика двадцатилетней давности в Мехико продолжала оставаться в силе в то время, как в Малави сохранялась без изменений совершенно иная политика.

Мы лучше поймем логику отдельных членов Руководящего совета, если посмотрим на некоторые другие обстоятельства, преобладавшие среди Свидетелей Иеговы в Мексике. В результате мексиканской революции, из — за того, что католическая церковь очень долго владела невероятным количеством земель и другой собственности страны, мексиканская конституция до недавнего времени запрещала любой религиозной организации владеть какой — либо собственностью. Церкви и церковное имущество, по сути дела, сохранялись в собственности государства, что позволяло религиозным организациям всем этим пользоваться. Из — за прежней эксплуатации со стороны иностранного священства в Мексике зарубежным миссионерам было запрещено выступать в роли священников. Что же это значило для организации Свидетелей?

Администрация штаб — квартиры Свидетелей Иеговы много десятилетий назад решила, что из — за существующего закона Свидетели Иеговы представятся не как религиозная, но как «культурная» организация. Именно так в Мексике была зарегистрирована местная корпорация, La Torre del Vigia [141]. В течение многих десятилетий мексиканские Свидетели Иеговы говорили о проведении не религиозных или библейских, а «культурных» встреч. На этих встречах, как и на больших собраниях, не было молитв или песнопений. Проповедуя «от двери к двери», они носили с собой только литературу Общества (которую, как они объясняли, Общество Сторожевой башни предоставляло им в помощь в их культурной деятельности). При этом они не носили с собой Библию, так как это означало бы, что они занимаются религиозной деятельностью. Свидетели, собирающиеся в определенном районе, называли себя не «собранием», а «группой». Они не говорили о крещении, но проводили его под предлогом выполнения «символических действий».

Этот «двойной язык» был принят не потому, что дело происходило в тоталитарном государстве, сурово подавляющем свободу вероисповедания [142]. Это совершалось, в основном, для того, чтобы уклониться от следования закону о собственности религиозных организаций. Не нужно также думать, что мысль и решение о таком устройстве дел пришли от самих мексиканских Свидетелей; это было выработано и принято международной штаб — квартирой в Бруклине.

Интересно сравнить сознательный отказ от молитв и песнопений на собраниях Свидетелей Мексики с действиями Общества в Соединенных Штатах, где они, скорее, готовы были снова и снова сражаться, доводя дела до Верховного суда страны, нежели отказаться от определенных видов деятельности: например, раздачи литературы «от двери к двери» без разрешения и регистрации в полиции; права пользоваться громкоговорителями из машин, раздачи литературы на перекрестках и многих других видов деятельности, на которые распространяются конституционные права. Организация не желала от всего этого отказываться. Она сражалась за эту работу несмотря на то, что некоторые ее виды совершенно точно не практиковались христианами в первом веке и поэтому их нельзя считать основными видами деятельности христиан.

Но общая или групповая молитва являлась основной религиозной деятельностью на собраниях первых христиан и с незапамятных времен существовала среди служителей Бога. Мексиканское правительство ничего не имело против молитвы на религиозных собраниях. Однако Свидетели Иеговы были обучены говорить, что их собрания не являются религиозными. Вряд ли существует другое действие, более тесно связанное с поклонением Богу, более духовное, чем молитва. Когда императорским повелением в Персии на тридцать дней была запрещена молитва кому — либо, кроме царя, пророк Даниил считал молитву настолько важной, что рисковал своим положением, имуществом и жизнью, нарушая этот указ [143].

Однако штаб — квартира посчитала возможным пожертвовать молитвой Свидетелей Иеговы по всей Мексике. Какая же польза, какие «несомненные преимущества» были с этим связаны? Отказавшись от общей молитвы, песнопений и использования Библии в публичной деятельности свидетельствования, организация могла продолжать владеть собственностью Свидетелей в Мексике и быть свободной от правительственных ограничений, которым были связаны все другие религии. Свидетели Иеговы в Мексике были готовы сказать, что их организация не была религиозной, что их собрания не были религиозными, что их свидетельская деятельность не была религиозной, что крещение не было религиозным актом, — когда во всех остальных странах мира Свидетели Иеговы говорили как раз противоположное.