Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца

Поле разделялось рядами колючей проволоки, бетонными противотанковыми надолбами. Надолбы были выполнены в виде огромной врытой в землю буквы «X». На нашем пути французы и англичане прорыли траншеи, в которых засели их пехотинцы. Предполье было сплошь заминировано — парочка наших танков или вездеходов, не упомню уж сколько и что именно, успела нарваться на мины. Французы и англичане встретили нас пулеметным и ружейным огнем.

Мы с Крендлом как раз тащили рации в прицеп, когда герр генерал стал вызывать меня. Я даже не сразу разобрался, по какой именно рации Роммель вызывает меня. Я не раз просил герра генерала связываться со мной только по «Петриксу», чтобы мне не приходилось гадать, но Роммель, что было вполне в его духе, каждый раз выходил на связь по новой рации.

— 8,8-см — на запад, позиция 1500, а 10-см — на восток, координаты 2100. И скажи этим недоумкам, чтобы стреляли по центру поля.

Я, стоя на коленях, хлопотал с рацией, а Крендл поглядывал, чтобы какой-нибудь грузовик или бронетранспортер по недосмотру не наехал на меня.

Артиллерийские подразделения заняли позиции согласно указаниям герра генерала, мы с Крендлом прибыли в тыл, где я выставил рации прямо на землю. Усевшись перед ними в наушниках, я стал ждать указаний от герра генерала. Возле полевой кухни стоял ее начальник и в бинокль изучал приграничный район.

— Герр лейтенант, — спросил я, — можно и мне взглянуть.

Тот охотно и без промедлений вручил мне бинокль, словно увиденное внушало ему отвращение. Наведя резкость, я разглядел, как несколько наших «тигров» как свечки пылают прямо возле передовых позиций противника. Еще пара машин неловко застыли с другой стороны, что также говорило о том, что и они выведены из строя.

Герр генерал отдал приказ совершенно не в его духе — «тигры» стали отползать назад.

— Срочно организуй прибытие саперов со взрывчаткой, — распорядился Роммель.

Я связался с саперной ротой, и тут же на меня обрушилась лавина вопросов.

— Что именно требуется герру генералу: инициаторы, электродетонаторы или же ручные детонаторы? — решил уточнить офицер саперной роты.

Я передал его вопрос геррутенералу.

— Мне требуется все для того, чтобы разнести в куски противотанковые заграждения, — лаконично и хладнокровно ответил Роммель.

Я слово в слово передал это офицеру из саперной роты.

— Каков вес заграждений? — осведомился сапер. — Какова их толщина?

Я повторил сказанное сапером герру генералу.

— Около 3 метров высотой и в полметра толщиной, — ответил он.

— Из чего они изготовлены, — желал знать офицер-сапер.

— Из железобетона.

Роммель оставался по-прежнему невозмутим.

— Герр генерал хочет, чтобы они полностью были взорваны?

Откуда мне это было знать? Я и спросил герра генерала. Тут уж он не выдержал.

— Скажи саперам, чтобы сию же минуту прибыли сюда со всей своей амуницией, птжа я сам к ним не явился и укокошил их! — рявкнул он.

Саперы прибыли и приступили к выполнению задания.

Нашим пехотинцам грешно было обвинять во всех бедах саперов. Многие из них погибли под огнем французов и англичан, когда пытались установить заряды на бетон. Я, правда, ничего этого не видел, поскольку находился в хвосте колонны, но зато отлично слышал обо всем по своему «Фернхёреру-918». Герр генерал пытался руководить сражением из своего «Железного Коня».

— Пригнитесь! — командовал он. — А теперь — огонь, потом вперед и доложите обо всем! Орудийный огонь по координатам 1300! Противотанковыми — по координатам 2300!

В конце концов в обороне противника удалось пробить достаточно брешей, чтобы через них устремились наши пехотинцы и бронемашины. Но герру генералу этого было мало — необходима была брешь куда шире. Герр генерал не желал, чтобы его могучая колонна втискивалась в игольное ушко. Правда, не знаю, скольких жизней и единиц техники это стоило.

Однако противник явно не горел желанием позволить нам маршем вступить во Францию. На исходе утра герр генерал сумел сокрушить оборону неприятеля, и наши танки и вездеходы вклинились в центр поля. Несмотря на отчаянные усилия удержать оборону, англичане и французы вынуждены были отойти. Но в плен они не сдавались. Впоследствии нам стало известно, что солдаты получили приказ стоять до конца. После того как линия обороны неприятеля была прорвана, герр генерал отдал приказ ввести в действие резервную роту.

Крендл по-прежнему передвигался с трудом, а мне что-то не очень хотелось идти в бой без него и без роттенфюрера Хайзера. И вот Крендл занял место у наших раций, а я, дослав патрон в патронник своего МР-38, вместе с остальными бойцами ринулся вперед, к позициям противника. Герр генерал, отдав танкистам и водителям вездеходов приказ остановиться, обрушивал на вражеские позиции залп за залпом. Артиллерийские позиции французов и англичан были подавлены нашими пехотинцами и спецбронемашинами, которые по диагонали прорезали их и теперь пулеметным огнем очищали от противника пространство перед собой.

Когда я вместе с резервной ротой прибыл на передовую, то увидел, как подразделения вермахта и 2-го полка СС «Дас Райх» уже прорвались к траншеям, где с поднятыми руками стояли расстрелявшие весь боекомплект англичане и французы. Наши солдаты либо приканчивали их выстрелами в упор либо штыками или ножами. В тот день милосердие было не в почете. В тот день мы въедливо осуществляли на практике соответствующие разделы наставлений по боевой подготовке, вдалбливаемые в наши головы в учебках. Наших раненых тут же отправляли в тыл, мы же вместе с остальными солдатами роты резерва просто стояли, не зная, что делать. Я не знал, по кому мне стрелять, кто мой командир. И большинство бойцов тоже не знали. Мы тупо смотрели, как вермахт и СС рыщут по траншеям, поднимая солдат противника на штыки, забрасывая гранатами укрытия. Над полем в то тихое утро поднимались клубы разноцветного дыма. Постепенно огонь утихал, разве что время от времени потрескивали одиночные выстрелы. Потом вдруг французам и англичанам позволили сдаваться. Грязные, ободранные, с неуклюже поднятыми руками они выбирались из траншей. Вид у них был куда более испуганный, чем у тех бельгийцев, французов и англичан, которых нам доводилось видеть раньше. Похоже, они не столько боялись нас, сколько своих — ведь вопреки распоряжению своего командования позиции они все-таки сдали врагу.

Первым через нейтральную полосу на территорию франции прошествовал «Железный Конь». В этом было нечто символичное. Не стану утверждать, что именно герр генерал был первым немцем, чья нога ступила на землю Франции. Потом, правда, на эту тему разгорелся спор с фон Леебом и фон Рунштедтом, даже сверялись часы и минуты. Естественно, каждый из генералов считал, что именно он первым вступил на территорию противника. Но ни у одного, ни у другого не было, да и не могло быть, никаких веских доказательств этому.