Александр Бессараб - В прицеле — танки

Перед вводом в бой нашей дивизия состоялось совещание командиров стрелковых и артиллерийских частей, а также других поддерживающих средств усиления. Определили задачи в предстоящем штурме рейхстага, разработали сигналы огневого взаимодействия между штурмовыми отрядами и поддерживающими их артиллерийскими и танковыми подразделениями. 420-му отдельному истребительно-противотанковому артиллерийскому дивизиону предстояло прямой наводкой подавить огневые точки в северо-западной части рейхстага и воспрепятствовать действию зенитных орудий, расположенных у самых колонн здания.

К восьми часам утра 30 апреля мы хорошо оборудовали все позиции, запаслись боеприпасами, наладили связь. Цели тоже были разведаны и распределены, а огневые задачи доведены до каждого расчета.

На рейхстаг нацелились первая батарея и два взвода противотанковых ружей, а на Кроль-оперу — два уцелевших орудия второй батареи и один взвод ПТР. Наблюдательный пункт я выбрал в одной из комнат южного крыла. Отсюда хорошо просматривался рейхстаг и дома, лежавшие восточнее его. В объективе стереотрубы медленно проплывали вражеские позиции зенитных пушек, расположенные на бетонированных площадках. На стволах орудий белели поперечные полосы. Я догадался: каждая на них, по-видимому, означала сбитый самолет. На одном стволе я насчитал двадцать две такие полоски. Значит, нелегко давалась летчикам бомбежка Берлина!

Сейчас расчеты этих орудий были обречены на неминуемую гибель: зенитки стояли на виду, без какого-либо прикрытия. Только около некоторых из них прислуга возвела за последнюю ночь невысокие кирпичные стены. Тем не менее фашистские зенитчики причинили нашим войскам очень много неприятностей: подожгли несколько танков и самоходных орудий.

От «дома Гиммлера» до рейхстага около трехсот метров. С помощью стереотрубы я рассмотрел фасад здания: окна всех этажей замурованы, только у самых подоконников темнеют по две бойницы. Стены и крыша избиты снарядами, исклеваны пулями, башни на углах и в центре полуразрушены. От купола рейхстага остались только стальные ребра.

Но вот в поле зрения парадный подъезд. К высоко поднятому портику ведет широкая, захламленная битым кирпичом и камнями лестница. Дальше шесть закопченных колонн на высоких пьедесталах поддерживают массивный лепной фронтон. Вдоль фриза портика надпись: «Немецкому народу». В глубине подъезда входная дверь в несколько створок. Она тоже замурована снизу доверху, продырявлена бойницами.

«Немецкому народу»... Интересно, какой смысл вкладывали в эти слова правители Германии? Все для народа? Для его блага? Вряд ли. А может быть, просто тот факт, что рейхстаг воздвигнут как символ государственности некогда разобщенной нации? Что ж, рейхстаг так рейхстаг. Будем громить его.

За рейхстагом в дыму пожаров новый массив городских развалин. Несколько южнее за жалкими обрубками голых деревьев виднеются Бранденбургекие ворота. Правее нашего НП, совсем рядом, белое строение Кроль-оперы. Как и рейхстаг, здание имперского театра рябит пятнами копоти, зияет раковинами выбитой штукатурки и темными пробоинами в стенах.

От Бранденбургских ворот на запад тянется широкая свинцовая лента Шарлоттенбургерштрассе, которую фашисты использовали под взлетную дорожку. Ревя моторами, там поднимались и приземлялись самолеты. Импровизированный аэродром обстреливали с закрытых позиций советские орудия и минометы. Один самолет, настигнутый при взлете снарядом, на наших глазах рухнул вблизи статуи Победы. Дать бы по этому «летному полю» несколько хороших залпов всем дивизионом! И ничего-то бы там не летало. Да только нельзя демаскировать свои позиции.

В десять часов утра к нам прибыл А. А. Вознесенский со своим штабом. Вместе с ним подоспел и стрелковый батальон его полка под командованием капитана Колчанова. Пехотинцам предстояло очистить от гитлеровцев окопы между «домом Гиммлера» и Кроль-оперой и, взаимодействуя со стрелковой ротой 597-го полка, овладеть зданием театра. Вознесенский расположился на моем НП. С этого часа и до конца операции мы с Александром Алексеевичем не разлучались ни на минуту.

На Королевской площади стояла относительная тишина. Лишь изредка у Кроль-оперы и в парке Тиргартен раскатисто гремели разрывы тяжелых снарядов: наши артиллеристы заканчивали пристрелку целей.

Рвались мины, рассыпалась дробь пулеметных очередей. И опять наступала напряженная тишина. Но малейшее неосторожное движение — и немедленно следовал выстрел снайпера, а по танку или самоходному орудию — фаустника или зенитной пушки.

Наблюдая в стереотрубу за рейхстагом, я заметил огонь из нескольких амбразур верхнего этажа. Подозвав командира роты ПТР младшего лейтенанта Носова, указал на эти гнезда. Тот понимающе кивнул.

— Как думаете выполнить эту задачу?

— Закреплю за каждым расчетом по две амбразуры.

— Правильно. И расскажите бойцам, что в данном случае огонь противотанковых ружей — самое эффективное средство. Ведь орудиям прямой наводки неудобно вести стрельбу по таким высоким целям с короткой дистанции. Поэтому каждый расчет несет полную ответственность за свои две амбразуры. То же самое надо сделать и с Кроль-оперой.

— Есть!

Я любовался работой наших петеэровцев: стоило только гитлеровцу застрочить из пулемета, как у самой кромки амбразуры жирными кусками летела штукатурка. Раз, второй, а на третий, глядишь, в самой амбразуре вспыхнет оранжевый огонек, обрамленный клубочком голубоватого дыма... И одним фашистом-пулеметчиком становилось меньше. Другие после этого редко и с большой опаской повторяли попытки вести огонь с того же места.

Час атаки приближался. У нас все было готово. Здесь же во дворе, задрав вверх рамы боевых направляющих, расположились М-31. Десять машин. Значит, и «катюши» с нами. Но на этот раз честь открыть артиллерийскую подготовку предоставлялась орудиям прямой наводки: цели необходимо было расстрелять до того, как их закроет дым и пыль от разрывов снарядов.

Одиннадцать часов двадцать минут. Комбаты Кандыбин и Батышев доложили о готовности к бою.

Одиннадцать двадцать пять. Даю команду:

— Зарядить!

Одиннадцать тридцать...

— Огонь!

Началась мощная тридцатиминутная артиллерийская подготовка. Сперва работали пушки прямой наводки, затем на ставку Гитлера и подступы к ней обрушилась огневая мощь тысячи четырехсот орудий и минометов.

Артподготовка кончилась. В атаку двинулись штурмовые отряды, батальоны, роты. Где-то среди них и добровольцы нашего дивизиона во главе с младшим сержантом Александром Сивковым. Артиллеристы образовали вокруг рейхстага огневое кольцо, воспрепятствовали гитлеровцам вести огонь по атакующим.