Александр Бессараб - В прицеле — танки

На улице стояла чья-то пушка ЗИС-3 без расчета. Поначалу мне показалось, что она подбита. Подошел ближе: орудие целехонько и невредимо.

— Чья пушка? — спрашиваю сидящих рядом на полу красноармейцев.

— Наша, товарищ майор. Я командир орудия, — ответил младший сержант.

— Почему же вы не стреляете? Смотрите, как нагло и безнаказанно ведет огонь вон тот пулемет. Подавите его.

— Товарищ майор, мы уже пробовали с этой позиции. Но немецкая зенитка из-за угла Кроль-оперы не дает высунуться. Двоих уже ранило...

— Так ваше орудие вообще поднимут на воздух: ведь оно мозолит немцам глаза. Подавите пулемет, — приказал я.

Расчет быстро выскочил из здания, зарядил пушку, а наводчик произвел выстрел. Очень удачно — прямое попадание!

— Молодцы! А теперь нащупайте зенитку, которая стреляла, изловчитесь, разбейте ее, и будете хозяевами положения, — посоветовал я солдатам и ушел дальше по своим делам.

Я убедился, что провести задуманную операцию — выдвижение на Королевскую площадь еще двух орудий — будет очень трудно. Надо хорошо подготовиться к ней.

Около двенадцати часов дня минометные подразделения 598-го полка совершили огневой налет на позиции гитлеровцев, засевших вокруг здания театра. По окнам вели интенсивную стрельбу и наши петеэровцы. Танки двинулись вперед. За ними в затылок друг другу — додж и оппель-блиц с пушками на крюках. Мы с Голобородько заранее вышли на юго-западный угол «дома Гиммлера» и наблюдали за продвижением орудий и танков. На подножках автомобилей рядом с шоферами стояли командиры орудий Сергей Барышев и Михаил Рудик. Расчеты предосторожности ради шли вдоль стены дома.

Танки выскочили на Королевскую площадь и открыли огонь по окнам северной стороны театра. Машины с пушками тем временем взяли чуть левее и понеслись к позициям. Однако фашисты в ста метрах от Кроль-оперы подбили фаустпатронами танки, подожгли арттягачи. На помощь, как всегда, пришли пехота и расчет орудия из 780-го артполка, того самого орудия, которое так удачно подавило фашистский пулемет в Кроль-опере. Воспользовавшись замешательством в стане врага, этот расчет выкатил пушку на более удобную позицию и точным огнем (наводчик там был замечательным мастером своего дела) разгромил зенитку и подавил еще несколько вражеских огневых точек.

Батышев и Вежливцев, увлекая за собой солдат, бросились вперед и в несколько секунд оказались у горящих машин. Быстро отцепили обе пушки, но одна из них оказалась разбитой и непригодной к использованию. Другое орудие тотчас доставили на позицию.

Я вернулся к неожиданным своим помощникам. Младший сержант широко улыбался. Как оказалось, это был Николай Дошилин. Поблагодарив бойцов и их командира за помощь, я ушел на свой НП.

Теперь уже пять орудий дивизиона били с Королевской площади по восточному крылу театра. Спустя час вблизи орудия Сергея Барышева разорвался тяжелый вражеский снаряд. В строю остались командир, наводчик Феодосий Гриневич и шофер Семен Титов. Пока не подошли на помощь пехотинцы и запасный расчет ПТР, они втроем вели огонь по Кроль-опере, подавили четыре пулеметные точки и разбили два немецких автомобиля с боеприпасами, приближавшихся к театру со стороны Шарллоттенбургерштрассе. Вечером прямым попаданием второго снаряда орудие было разбито. К счастью, новый расчет в то время ужинал в укрытии и потому не пострадал.

Первые две атаки на Кроль-оперу не имели успеха. Тысячный гарнизон эсэсовских головорезов и парашютистов не хотел складывать оружие. К нам на НП прибыли комдив Асафов и командующий артиллерией Курашов. К зданию театра подтянули и поставили на прямую наводку всю полковую артиллерию двух стрелковых полков, пушечный дивизион 780-го артполка, около десяти приданных самоходок ИСУ-152 и несколько танков. Разумеется, все стволы противотанкового дивизиона тоже были направлены на здание театра.

В полночь ударом в лоб всеми огневыми средствами и дружной атакой двух стрелковых батальонов полков Ковязина и Вознесенского Кроль-оперу наконец взяли штурмом — комната за комнатой, крыло за крылом. Первыми в здание ворвались бойцы капитана Колчанова. Комсорг батальона младший лейтенант Привалов тотчас водрузил над театром Красное знамя, врученное нашей дивизии Военным советом 3-й ударной армии.

Гитлеровцы, понеся огромные потери, капитулировали. В плен попали эсэсовский генерал, несколько полковников и 850 солдат и офицеров. В их числе были и немки из женской фашистской организации.

Дивизия устремилась к Шарлоттенбургерштрассе. Один батальон блокировал выходы из подземелья, обнаруженные в самой Кроль-опере и южнее ее — в бункере. Красноармейцы осторожно, ступенька за ступенькой, начали спускаться вниз, но через несколько минут эсэсовцы открыли снизу бешеный автоматный огонь. Пришлось остановиться.

После небольшой подготовки в подземелье полетели десятки гранат, солдаты ударили из автоматов и пошли на штурм. Через час бой шел уже далеко под землей. Мы, конечно, сожалели, что туда нельзя было спустить хотя бы одну нашу пушку. Но колчановцы и без нас справились. Десятками тащили они наверх здоровенных верзил-эсэсовцев из личной охраны Гитлера и его приближенных.

Падение Кроль-оперы и бой в подземелье ставки Гитлера предрешили судьбу гарнизона, оборонявшего рейхстаг. Вскоре там начались переговоры с нашими парламентерами. Под утро рейхстаг был окончательно взят.

Жестокий бой не затихал до утра 2 мая. Стрелковые батальоны 597-го и 598-го стрелковых полков медленно продвигались в глубь парка Тиргартен. В 6.00 598-й полк А. А. Вознесенского вышел на Веллево-аллею. Последний рывок — и шум боя перекрыли гулкие раскаты тысячеголосого «ура» солдат соединившихся фронтов: 1-го Белорусского и 1-го Украинского.

И вот мы как-то неожиданно для себя обнаружили, что гитлеровцы не ведут огня. Постепенно утихла канонада и с нашей стороны. Стало необычайно тихо. Бойцы и офицеры начали осторожно выходить из укрытий. Какое-то чувство подсказывало, что войне пришел конец. Поэтому все мы с интересом наблюдали за поведением противника. Рядом со мной стояли Пацей, Голобородько, Братчиков, ординарцы, связисты. Вышел из укрытия и командир 598-го полка Вознесенский со своими офицерами. Рейхстаг был еще окутан клубами дыма. На вражеских позициях все замерло — ни малейшего движения. Но вот кто-то закричал:

— Белый флаг! Правее рейхстага!

Мы увидели группу фашистов с белым флагом. За ней медленно двигалась колонна немцев. Подполковник Вознесенский приказал бойцам держать оружие наготове.

Колонна подходила все ближе и ближе. Немцы были безоружными. Впереди шли четыре генерала. За ними, по шесть человек в ряду, — старшие офицеры, далее все остальные. На лицах гитлеровских генералов — высокомерие, будто они делали нам одолжение, сдаваясь в плен; офицеров — усталость и что-то вроде любопытства; солдат — покорное безразличие. Нет, эти не кричали «Гитлер капут». Шли в плен, как и полагается «идейным», попавшим в безвыходное положение, — мрачными, озлобленными...