Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер

«По собственному опыту я знал, что это — самая приятная часть дня. Я всегда ждал того момента, когда на полу расположатся животные — в буквальном смысле слова. Первым приходил Кипер, дружелюбный боксер, носившийся по квартире Даррелла большую часть дня. В клетке в углу гостиной резвились африканские белки. Несомненно, самыми очаровательными белками на свете были африканские земляные. По вечерам, когда суматоха в квартире Даррелла затихала, беличью клетку открывали, и начиналось представление, которому могли бы позавидовать самые известные кабаре мира. Африканские земляные белки — комики по натуре. Они носились по комнате, выделывали разные трюки, а мы, открыв рот, наблюдали за ними и то и дело разражались восторженными аплодисментами».

Камера, софиты, полная комната народа смущали Тимоти, главу семейства африканских белок. Прошло несколько дней, прежде чем он освоился в непривычной обстановке. Джеральд постоянно подшучивал над самим собой. Когда съемки закончились, он написал длинное письмо руководителю программы, Фрэнку Шеррету, в котором сообщат, что он является агентом двух животных, занятых в фильме, и хочет провести переговоры от лица своих клиентов.

«Тимоти Тестикл вынужден был терпеть вторжение в его личную комнату массы людей, нахальных и навязчивых, яркий свет и шум. И в такой обстановке от него требовали таких вещей, которые заставили бы задуматься даже жену Бертрама Миллза. Он должен был демонстрировать чудеса Большого балета на ковре, играть с крупным и потенциально опасным плотоядным зверем, развлекать собаку, стоять на задних лапках и моршить нос, а потом валяться на коленях моей жены, демонстрируя для всеобщего обозрения интимные детали своего тела, при этом истерически хихикая.

Полагаю, дорогой мистер Шеррет, вы согласитесь, что, поскольку все это он честно исполнил, не имея подписанного контракта, компания должна проявить по отношению к нему определенную щедрость. Я уполномочен потребовать от компании гонорар в размере:

1 пакета фундука;

300 экземпляров «Радио Таймс» (для устройства постели);

2 флаконов «Шанель» № 5; бесперебойной поставки картофельных чипсов;

1 самки белки, примерно трех лет от роду в хорошем состоянии».

Боксеру Киперу Джеральд потребовал аналогичного гонорара, разве что белку он заменил на суку боксера, добавил четыре тонны шоколадного печенья и ежегодное посещение «дамы из Тринга, чьим любимым занятием является ловля блох».

23 мая 1967 года Джеральд, Джеки и Дорин Эванс вернулись на Корфу и снова остановились в квартире сестры Тео. Джеральд отправил Спенсеру Кертису Брауну рукопись «Рози — моя родня» незадолго до отъезда с Джерси. На Корфу его ожидал довольно холодный ответ из издательства «Коллинз». Редактор предлагал изменить название, а также внести существенные изменения в текст. Джеральд был в ярости. «Вы знаете, что я не слишком высокого мнения о своих писательских способностях, — писал он Кертису Брауну, — и я всегда готов внести изменения, рекомендованные редактором, однако в отношении названия я буду совершенно непреклонен. Книга будет называться «Рози — моя родня» или вообще не выйдет в свет. Можете вернуть мне рукопись. Я приехал на Корфу, чтобы немного отдохнуть, поэтому у меня будет время, чтобы поработать над текстом, хотя претензии редактора кажутся мне смехотворными».

В июле Дарреллы встретились с Тео Стефанидесом. Тео поседел, но его осанка осталась такой же величавой. Более всего он напоминал натуралиста викторианской эпохи. Прилетев на Корфу для съемок «Сада богов», Крис Парсонс с непривычно большой съемочной группой разместился в отеле «Эгли», владельцем которого был Менелаос Кондос, друг детства Джеральда. Отель располагался на дороге, ведущей от белоснежно-белого к землянично-розовому дому. Из него было легко добраться к Шахматным полям, венецианским соляным копям, оливковым рощам, невысоким холмам, на пляж и на Мышиный остров. Съемки должны были продлиться не меньше месяца. По времени они совпали с фестивалем в честь святого Спиридиона, святого покровителя Корфу. Мощи святого проносились по улицам столицы в специальной серебряной раке. Праздник проходил очень торжественно.

«Снимать «Сад богов» было очень приятно, — вспоминал Крис Парсонс. — Особенно радовало огромное разнообразие тем. Мы слегка касались истории Корфу, народной музыки и танцев, показывали великолепные ландшафты острова, а потом переходили к сценам, связанным с жизнью живой природы, которые всегда уходили своими корнями в детские воспоминания Джеральда об уроках с Теодором».

Но не все было так безоблачно. «Настроение мне портили только постоянные ссоры с Джеки», — признавался Крис Парсонс. Джеки была твердо намерена свести физическую нагрузку Джеральда к минимуму, так как еще весной на Джерси у него случился сердечный приступ. Джерри страдал из-за того, что не может полностью отдаться слиянию со своим обожаемым островом, не может расслабиться. Повсюду его сопровождали операторы и режиссеры. Он мрачнел, чувствуя, как эмоциональный груз прошлого растворяется в суете и суматохе настоящего. Джеральд постоянно жаловался в камеру на валяющиеся повсюду пластиковые бутылки, стаканчики от мороженого и другой мусор, оставленный туристами, которых на Корфу становилось все больше. «В таком настроении, — вспоминал Парсонс, — Джерри не прислушивался к голосу разума, раздражался, становился ужасно упрямым, даже фанатичным. Но в другое время он был настолько обаятельным и милым, что вы могли простить ему все, что угодно». На экране Джеральд выглядит великолепно. Ему всего сорок два года, он плавает и энергично гребет веслами, он обаятелен, полон сил, необычно серьезен — настолько серьезен, что его приходилось уговаривать быть чуть-чуть повеселее.

«Сад богов» стал последним фильмом, снятым Крисом Парсонсом вместе с Джеральдом. Крис считал, что Джеральду так и не удалось полностью раскрыться перед камерой. «Перед камерой он становился невероятно вежлив и скромен, — вспоминал Парсонс. — Интереснее всего с ним было, когда он расслаблялся и был естественным. Тогда его обаяние делало его совершенно другим человеком — великолепным рассказчиком, порой грубым, порой веселым, но всегда свободным. Его шуточки были настолько солеными, что их нельзя было бы дать в эфир даже в самое позднее время».

Тем летом на Корфу отдыхал король Греции Константин со своей женой, королевой Анной-Марией, и матерью Фредерикой. Король оказался страстным любителем природы и животных. Узнав, что Джеральд снимает фильм об острове, он пригласил Дарреллов отобедать с ним во дворце. Среди других гостей были дядя короля, князь Георг Ганноверский, его жена София и будущая королева Испании. «Я не монархистка, — вспоминала Джеки, — и отнеслась к подобному приглашению с предубеждением. Но простота и естественность этих людей сразу же покорили меня. Они были обаятельны, вежливы и совершенно «нормальны». Обед прошел замечательно. Помню, как король передавал сестре хлеб через головы остальных гостей. Вино лилось рекой, а пища была великолепной (и не греческой!). Король совершенно искренне интересовался мнением Джерри по различным вопросам, а Джерри не стеснялся его высказывать. Когда речь зашла об охране окружающей среды и о той ужасной роли, какую человечество сыграло в исчезновении многих видов животных, Джерри разгорячился, и король его прекрасно понял. Вообще они сошлись во мнениях по большинству из обсуждаемых вопросов. Королева Фредерика принимала активное участие в разговоре. Король предложил Джерри полететь на материк, чтобы своими глазами увидеть ситуацию с охраной окружающей среды в Греции. Но этот план так и не осуществился. Теперь Греция находится в руках «черных полковников», монархия упразднена, а королевская семья живет в изгнании».