Феликс Чуев - Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы

Военные, встретившие его после приземления, называли «товарищ майор». Он удивлялся, не зная, что министром обороны уже подписан приказ. Необычен этот документ, проникновенные в нем слова и хочется привести его здесь:

«ПРИКАЗ МИНИСТРА ОБОРОНЫ СССР № 77 12 апреля 1961 г. Г. Москва.

Космонавт Военно-Воздушных Сил старший лейтенант Гагарин Юрий Алексеевич 12 апреля 1961 года отправляется на корабле-спутнике в космическое пространство, чтобы первым проложить путь человека в космос, совершить беспримерный героический подвиг и прославить навеки нашу Советскую Родину.

Приказываю: в соответствии с положением о прохождении воинской службы офицерами, генералами и адмиралами Советской Армии и Военно-Морского Флота старшему лейтенанту Гагарину Юрию Алексеевичу присвоить внеочередное воинское звание майора.

Приказ объявить всему личному составу Вооруженных Сил СССР.

Министр обороны СССР Маршал Советского Союза

Р. Малиновский».

Это была самая первая награда Гагарину за его подвиг. На приказе, в левом верхнем углу, резолюция: «Каманину. Проверьте, объявлен ли этот приказ т. Гагарину. 18.04.61 г.» И подпись соответствующего начальника. Это по-русски. 12 апреля Гагарин побывал в космосе, 14-го он стоял в майорских погонах на Мавзолее, а 18-го «проверьте, объявлен ли этот приказ…»

Что творилось в Москве 14 апреля! Он не ожидал такого торжества. Я спрашивал у его брата Бориса, знал ли кто из родственников, что Юра полетит в космос.

Даже отец и мать не знали. Отцу на переправе сказали об этом, а он в ответ: «Ты ерунду не пори, а давай лучше на том берегу по маленькой». Мать дома работала. Никто не знал. А я знал!

Откуда?

Он прислал матери письмо, просил приехать к нему. Мы были у него в марте 1961 года. Приехали в Москву в «Детский мир» купить костюм моей дочке. Вышли из магазина, у тротуара стоит черная «Волга». Я спрашиваю: «Юра, а у тебя скоро такая будет?» «Скоро»,- сказал он и посмо1рел на небо. «А денег где возьмешь?» – спрашиваю. «Тут одно дело предстоит,- отвечает он,- если все удачно обойдется, отломится мне на «Москвича», будем на рыбалку ездить!»

Этот искренний человек нисколько не рисовался. Он как бы сам до конца не понимал значения своего подвига – не то чтобы не понимал, но относился к нему как к важному и нелегкому делу, а не как к грядущей славе и ее атрибутам.

Я читал его письмо к матери от 13 февраля 1961 года. Он переживает за Валю, которой скоро рожать, просит привезти кое-что по хозяйству и две подушки, а то им с Валей не на чем спать, а главное, скорей самой приехать,- возможно, впереди у него будут такие дела, что свидеться больше не придется…

Никто не мог гарантировать, что он останется жив. До него запускали корабли с манекенами, но стопроцентной уверенности быть не могло. Можно продублировать систему, но не человека. К тому же в мае 1960 года первый пробный тяжелый спутник вместо торможения пошел вверх… Правда, второй, с соба

ками, слетал нормально, но третий взорвался, а четвертый упал в Подкаменную Тунгуску и разбился. Таким образом, к марту 1961 года счет был 1:3 не в нашу пользу.

Взяло верх мужество Королева. Он решился на запуск человека и сказал в Центральном Комитете:

Гарантировать я ничего не могу, но мы сделаем все.

Ему разрешили провести еще два зачетных пуска с манекенами. 9 и 27 марта две машины выполнили свои задачи, и предварительный счет побед и неудач сравнялся- 3:3. На втором запуске присутствовала вся шестерка космонавтов. А 11 апреля, когда ракету вывезли на старт, Королев предложил устроить встречу первого космонавта и его дублера со стартовой командой:

Пусть посмотрят друг другу в глаза, почувствуют взаимную ответственность, чтобы не получилось потом гвоздя в сапоге! – Одно из любимых королевских выражений.

В ту пору космонавт весь свой полет по сути являлся пассажиром, зависящим от Земли. Таково его положение и сейчас до выхода на орбиту. А Гагарину и Титову было запрещено что-либо трогать в корабле, разрешили только крутить «спираль Архимеда», чтобы контролировать их психику. Космонавт – исполни !ель того, что придумано на Земле, поэтому и была столь уместна эта взаимная встреча творцов и исполнителей.

Тюльпаны на космодроме совсем невзрачные – хилые желтенькие цветочки. Да и немного их было в апрельской степи. Больше – пропыленная с осени полынь, перекати-поле да суслики. И все-таки тюльпаны… Нарвали их, байконурских, и преподнесли Гагарину и Титову. До этого стартовики пускали ракеты без людей, и были случаи – старт разносило. А теперь человек…

Правда, была предусмотрена система аварийного спасения: в случае неприятной неожиданности двое у перископа должны доложить Королеву: «Авария!» Главный, принимая решение, называет оператору па

роль «Яхта», оператор нажимает кнопку, и из корабля выстреливается кресло с космонавтом, и, если ветер будет менее шести метров в секунду, человека спасут. Специально тренированные люди бросятся ему на помощь. Но хорошо, что ничего подобного не случилось, ибо, как после просчитали, авария происходит за 0,3 секунды, а спасательная операция требует как минимум 4-5 секунд…

Королев не любил киносъемку. Поэтому так мало кадров снято 12 апреля. Самого Королева снимали уже после полета Титова…

«А Гагарин – железный парень, только щеки порозовели и голос стал слегка глуховатым, но в голосе улыбка! – говорит Герой Социалистического Труда А.С.Кириллов, который в тог день был «стреляющим» – нажимал самую главную кнопку. – Гагарин шел, как Матросов на дзот».

Перед тем как включить зажигание, Кириллов почувствовал: вспотели руки. Взглянул на стоящего рядом Королева. Главный конструктор не спал всю ночь. «Глаза у него вместо карих стали черными, лицо побелело и, казалось, окаменело. Дрожащей рукой я нажал кнопку: прошли бы скорей 40 секунд, потом включалась автоматика…»

Ну, поехали!

Он сказал не просто «Поехали!», а именно так. Как русский ямщик.

Кто-то подошел к Королеву:

Сергей Павлович, можно тихонько: ура!

Но «СП» так рявкнул, что снова стало тихо. И только когда, поговорив со всеми службами, он убедился, что дело идет нормально, все стали целовать друг друга. И Королев, этот на вид суровый и отнюдь не сентиментальный Королев, подошел к «стреляющему», снял свою нарукавную повязку «руководитель полета» и сказал:

Распишитесь мне здесь, пожалуйста, и поставьте число и время.

И все поняли, что этот момент стал историческим, момент, на который Королев работал всю жизнь. Человек пошел в космос.

Вот этим,- Королев ткнул себя пальцем в лоб, – я понимал, что мы сможем такое сделать, но

вот этим,- он приложил руку к сердцу,- я не могу поверить, что мы сделали это сами, вот этими руками!