Феликс Чуев - Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы

Среди ярчайших людей, подаренных мне жизнью,- да я и сам всегда стремился узнать таких,- редкий день не вспоминаю Александра Евгеньевича Голованова, великолепного летчика, нижегородского героя-богатыря, Главного маршала авиации. На известном снимке, изображающем Сталина среди военачальников, он сидит в первом ряду. А было так: как самый длинный, он встал сзади, но Сталин спросил: «А где Голованов?» – подошел и принес стул для него. Вот так.

Я уже писал, что в среде маршалов таковыми признавались те, кто получил это звание на полях сражений, а Голованов стал маршалом в 39 лет за Курскую битву.

В феврале 1968 года журнал «Смена» обратился к Маршалам Советского Союза И. X. Баграмяну, Г. К. Жукову и К. К. Рокоссовскому с вопросом: «Как началась ваша военная служба и когда вы стали маршалом?»

И. X. Баграмян ответил так: «Я думаю, что от солдата до маршала можно дойти и в мирное время. Однако истинная цена полководца по-настоящему рас

крывается лишь на войне. Вот почему во время войны можно значительно быстрее и более заслуженно пройти путь от солдата до маршала». Это высказывание особенно ценно потому, что маршальское звание было присвоено Ивану Христофоровичу уже в мирное время, хотя в войну он занимал «маршальскую должность» командующего фронтом.

Скромнейший К. К. Рокоссовский, ставший маршалом в 1944 году за операцию «Багратион»- жемчужину военного искусства, которую изучают все военные академии мира, умолчал об этом и ответил, как всегда, интеллигентно: «Можно и в мирное время заслужить это высокое воинское звание, но его нужно действительно заслужить!.. Я верю, что у многих сегодняшних молодых офицеров есть возможности стать в будущем маршалами».

А вот ответ Г. К. Жукова: «Для получения маршальского звания совсем не обязательно военное время. Чтобы стать Маршалом Советского Союза, необходимо прежде всего быть достойным этого высшего воинского звания. Нужно много над собой работать, в совершенстве освоить марксизм-ленинизм, военную науку, отлично владеть оперативно-стратегическим искусством. Как известно, в мирное время у нас было присвоено ряду военачальников звание Маршала Советского Союза».

Не знаю, как вы, читатель, но в словах Георгия Константиновича я чувствую некоторую иронию, тем более что от А. Е. Голованова знаю, как очень хотел получить маршальское звание Н. С. Хрущев и как ему это не удалось.

Никите Сергеевичу просто не повезло. Надо заметить, что для присвоения маршальского звания было необходимо согласие маршалитета, то есть Маршалов Советского Союза и Главных маршалов родов войск. И тогда один из приближенных к Хрущеву маршалов отправился с опросным листом к каждому из своих коллег, и вышло так, как большинство из них отказались поставить свою подпись. Голованов, например, ответил резко, Рокоссовский – мягко, но тоже не подписал.

– Я не знаю за Никитой Сергеевичем никаких военных доблестей,- повертел в руках бумагу Рокоссовский.

А с Жуковым было так.

Доложите Георгию Константиновичу, что прибыл маршал (такой-то)! – сказал приехавший с опросным листом встретившему его офицеру на даче Жукова. Тот удалился и вскоре вернулся, отрапортовав:

Четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков приказал передать, что он не знает маршала (такого-то).

Маршал-то приехал послевоенный, хрущевский, «списочный», как говорил Голованов…

Да, были люди. Так и не стал Первый секретарь ЦК партии и глава правительства Н. С. Хрущев Маршалом Советского Союза. Граждане с хорошей памятью и неравнодушные, жившие в 60-е годы, помнят снимок в центральных газетах: Н. С. Хрущев в форме генерал-лейтенанта сидит в президиуме среди маршалов…

А вот Л. И. Брежневу повезло: не было в живых уже ни Жукова, ни Рокоссовского, ни Голованова, ни других славных маршалов, получивших это звание на поле брани…

Вижу, как в морозный день 2 декабря 1971 года еду в электричке с А. Е. Головановым на дачу к В. М. Мо? лотову. В эти дни отмечали 30-летие Московской битвы, исполнилось 75 лет Г. К. Жукову и в «Комсомольской правде» опубликована беседа журналиста В. Пескова с Георгием Константиновичем.

На вопрос корреспондента, не было ли опасным держать штаб Западного фронта в Перхушкове, в непосредственной близости от передовой, Жуков отвечает:

«Риск был. Ставка мне говорила об этом. Да и сам я разве не понимал? Но я хорошо понимал и другое: оттяни штаб фронта, вслед за ним оттянутся штабы армейские, дивизионные. А этого допустить было нельзя. Обстановка была такой, что командование должно было чувствовать каждый нерв ожесточеннейшего сражения, мгновенно реагировать на малейшие изменения обстановки».

Я вслух прочитал это Голованову. Александр Евгеньевич взял у меня «Комсомолку», надел очки, перечитал сам и бросил газету на пустующую н?\!р01ив

деревянную лавку электрички. «Это было не так! – резко сказал он. – И я убежден, что, если б я сейчас об этом спросил Жукова, он бы ответил, что корреспондент его неправильно понял или что-нибудь еще.

Через несколько лет, 1 февраля 1975 года, я вновь спросил у Голованова, ставил ли Жуков вопрос о сдаче Москвы в 1941 году. Накануне показывали по телевидению кинодокументы о Жукове, где он отвечает на вопрос К. Симонова: «Почему штаб Западного фронта находился так близко от немцев, в Пе-рхушкове?» Жуков сказал, что, если бы перенесли штаб к Москве, это подорвало бы в войсках уверенность в победе.

Голованов сказал так (привожу запись из своего дневника):

Жуков написал, что 6 октября 1941 года Сталин у него спрашивал, отстоим ли Москву, и Жуков твердо ответил: «Отстоим!» А ведь было так, что он прислал генерала Соколовского к Василевскому (Александр Михайлович это должен помнить), чтобы тот в Генштабе принял узел связи для Западного фронта. Василевский с недоумением позвонил об этом Сталину, и тот дал нагоняй Жукову. Жуков предлагал сдать Москву, и так оно и было бы, если бы не Сталин.

Но это надо подтвердить документально, – сказал я.

Как подтвердишь? – ответил Голованов. -Большинство документов, показывающих истинную роль Сталина в войне, сожгли при Хрущеве. Так были уничтожены три тома моей переписки со Сталиным. Умрет Василевский, умрет Голованов, умрет Штеменко, и никто не узнает истинную правду. А ведь этот факт нисколько не принижает роли Жукова, а показывает, сколько было сомнений и какими усилиями советского народа была достигнута победа под Москвой!

Но и сравнивать в этом деле Жукова с Кутузовым тоже нельзя, ибо сдача Москвы в 1941 году значила для нас куда больше, чем в 1812-м, когда она не была столицей. Жуков мог не знать того, что знал Сталин и что стало всем нам известно значительно позже: с падением Москвы против нас на востоке выступала Япония, и воевать в го время сразу на два фронта…