Николас Шэффнер - Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»

Джульетта ушла из группы и благополучно превратилась в миссис Ричард Райт; Меткаф и Нобл дематериализовались, не оставив никаких следов. Рик, между делом, переключился с гитары на клавишные (он к тому же играл и на виолончели, но старался как можно реже показывать это умение на публике), пристрастился к музыке современных композиторов-электронщиков типа Карл-хайнца Штокхаузена (Karlheinz Schtockhausen), а после неотвратимого исключения за неуспеваемость из Политеха недолго проучился в Лондонском музыкальном колледже.

К этой компании и присоединился Барретт. Присоединился и тут же разругался в дым с консервативным Клоузом, который отказывался разделить увлечение настроенных на всякие эксперименты с эффектами «фидбэк» и «эхо» студентов факультета искусств. Клоуз, ко всему прочему, был не в восторге от интереса Сида к восточному мистицизму, всяким сверхъестественным штукам и ЛСД. Боб покинул группу, а Сид стал (кажется, по недосмотру остальных) фронтменом.

Вскоре после этого Барретт обнаружил более удобное жилье в театральном районе Вест-Энд, на Ирлэм Стрит, которое уже «застолбили» несколько знакомых по Кембриджу. В числе этих старателей была и Сюзи Голер-Райт (Susie Gawler-Wright), а ее постоянным другом-приятелем был Питер Уинн Уилсон (Peter Wynn Wilson) — осветитель из Нового Театра. Питер стал одним из очень близких друзей Сида и его коллегой по творчеству. И Питер, и Сюзи родом были из весьма респектабельных семей (один из прадедов дяди Питера был архиепископом Бата и Уэллса).

Однако слово «респектабельный» вряд ли подходило для нелегального издательского бизнеса, развернувшегося на первом этаже под покровительством другого жильца. Дезертировавший из французской армии Жан-Симон Камински (Jean-Simon Kaminsky) перепечатывал обнаженную «классику» из «Олимпия-пресс», дополненную его собственными иллюстрациями. Беспокойная жизнь на Ирлэм Стрит этим не исчерпывалась. Прошло довольно много времени с момента отъезда Сида, Уинна Уилсона и их братьев по контркультуре, и их бывшее жилище превратили в публичный дом.

Сначала Барретт, в отличие от людей, подобных Жану-Симону, казался довольно скромным человеком, которого часто можно было застать в комнате наигрывающим на акустической гитаре. Сюзи вспоминает о нем как о «счастливом, уравновешенном студенте факультета искусств, чувствительном и приятном, полагавшем, что он способен сочинять песни».

Тем не менее, Сиду не давал покоя случай, который (по словам Сторма Торгесона) мог послужить еще одной причиной того, что произошло с музыкантом позже. За два года до появления в жизни БИТЛЗ гуру Махариши многие из кембриджской тусовки, знавшие не понаслышке о ЛСД, серьезно заинтересовались индийским религиозным учением Сант Мат, или Тропой Властителей (Великих Учителей). «Было полно желающих увлечь Сида этой религией», — говорит Сюзи, будучи сама одной из ее приверженцев.

Заповеди Сант Мат включали в себя отказ от употребления мяса и алкоголя, ежедневную медитацию в течение двух с половиной часов. «Вся эта цепочка, состоявшая из звеньев «Запад-гуру-Восток», — говорит Торгесон, — вполне соответствовала установкам «кислотного» поколения. Под воздействием наркотиков происходили разные вещи, которые, казалось, имели отношение к восточной философии, хотя сами западные люди ее не очень-то понимали. Точно так же ее не понимали и мы, подростки, но она была по-своему притягательна».

«Так, мы вместе с Сидом отправились в гостиницу в центре Лондона, чтобы встретиться с Наставником. Меня просто распирало от любопытства, а Сид во что бы то ни стало хотел пройти посвящение, чтобы стать Сат Сагхи». В отличие от приятелей по Кембриджу — Найджела Гордона и Сюзи Голер-Райт, — Махараджи Чаран Сингх Джи (Maharaji Charan Singh Ji) отказал Барретту. Он мотивировал свое решение тем, что Сид еще студент и должен сконцентрировать все свои усилия на успешном завершении курса обучения в колледже. Такое объяснение было на самом деле не чем иным, как (по словам того же Торгесона) «эвфемизмом» — но, почему именно ему отказали, Сид так никогда и не узнал. Он редко говорил об этой неудаче с друзьями, но они сами чувствовали, что Сид принял все очень близко к сердцу. Получалось, что он должен был искать возможность пережить момент озарения где-то еще — или благодаря самовыражению в искусстве, или … путем приобретения опыта наркотических путешествий.

Усердие, с которым Барретт направил все свои душевные силы к точке разлома, напоминает кредо известного французского поэта прошлого века Артюра Рембо, высказанное сто лет назад: «Поэт превращает себя в провидца в затяжном, беспредельном процессе расстройства ВСЕХ чувств. Все формы любви, страдания, сумасшествия… он испытывает на себе, словно все яды, и приберегает Для себя самые сильнодействующие». Барретт должен был как-то соотнести свой собственный апофеоз «любви, страдания, сумасшествия» с родившейся именно в конце двадцатого века формулой «sex, drugs and rock-n-roll» (совершенно необязательно перечислять эти слова именно в таком порядке!).

Странное название, предложенное Сидом для группы, возникло из синтеза двух забытых имен персонажей пластиночной коллекции — блюзменов из Джорджии, которых звали Пинк Андерсон (Pink Anderson) (1900-1974) и Флойд Каунсил (Floyd «Dipper Boy» Council) (1911-1976). Ранний репертуар PINK FLOYD SOUND был не особенно вычурным. В него входили хиты РОЛЛИНГОВ и такие традиционные вещи, как «Louie Louie» и «Road Runner». Единственным отличительным признаком, выделявшим коллектив из десяти тысяч таких же команд, игравших по всей Британии в пабах и на вечеринках, были длинные инструментальные проходы с использованием дисторшена, фидбэка и других примочек и эффектов. Во время исполнения подобных пассажей гитарист (которого постоянно подначивал и поощрял увлекавшийся Штокгаузеном клавишник) уводил свой ритм-энд-блюзовый ансамбль совершенно в иные миры.

Первое выступление коллектива под названием PINK FLOYD SOUND состоялось в конце 1965 года в лондонском клубе Countdown. Музыкантам причиталось за выступление 15 фунтов стерлингов. Несколько месяцев JOKERS WILD и FLOYD часто выступали вместе, на разогреве друг у друга, то в окрестностях Лондона, то Кембриджа. Один раз Дейв Гилмор и Сид Барретт («два кореша из маленького города» — так называл их Торгесон) выступили каждый со своей группой на большой вечеринке в Шелфорде (это сразу за Кембриджем). Эта вечеринка запомнилась надолго. В традиционной программе, выстроенной по принципу кабаре, — когда после исполнителя на акустическом инструменте или комика выступает рок-н-ролльная команда, чтобы дать собравшимся возможность передохнуть и потанцевать, — работал и Пол Саймон (Paul Simon), американский фолк-музыкант.