Бруно Нардини - Жизнь Леонардо. Часть третья.(с иллюстрациями)

В Имоле восставшие военачальники герцога и бывшие властители завоеванных им городов осадили замок Сан Лео, где находились герцог и оставшиеся верными ему воины. Вместе с герцогом в осаде оказались Леонардо и еще двое флорентийских живописцев— Торриджани и Антонио да Сангалло.

Когда замок Сан Лео пал, Борджа укрылся в Фаенце, где ждал помощи от французов. Затем он перешел в контрнаступление, взял Форли и Сенигаллию.

«Я нахожусь в труднейшем положении,—писал Макиавелли флорентийской канцелярии Десяти.— Не знаю даже, смогу ли отправить это письмо...»

Тридцать первого декабря 1502 года герцог ди Валентино предательски приказал задушить ночью своих адъютантов Вителлоццо и Оливеротто да Фермо. Затем он, продолжая наступление, захватил Перуджу и пошел на Сиену. Но тут отец герцога, папа Александр VI, повелел ему вернуться в Рим.

Леонардо, повсюду сопровождавший герцога, также выехал в Рим. Внезапно после коротких, торопливых записей: «От Бонконвенто до Казанова — десять миль. Из Акку-апенденте выехали в Орвието», свидетельствующих, сколь бурным было это путешествие, идет запись спокойная, как бы говорящая, что буря улеглась: «В субботу 5 марта взял в Санта Мария Нуова 50 золотых дукатов (осталось там на хранении 450). Пять из них я в тот же день отдал Салаи, которые тот прежде мне одолжил».

Архитектор и генеральный инженер вернулся домой. Пьомбино, Сиена, Урбино, Пезаро, Римини, Чезена, Имола, Сенигаллия, Перуджа, Рим были лишь этапами на длинном пути иллюзий. Кумир, который послужил Макиавелли прообразом для его «Государя», оказался не только жестоким чудовищем, но и бездарным правителем. Во Флоренции Леонардо, точно очнувшись от кошмара, впервые вспомнил о своих согражданах и решил создать для них достойное творение.

Пьеро Содерини, пожизненный гонфалоньер Флорентийской республики, попросил Леонардо написать для Синьории картину либо изваять скульптуру.

Леонардо хотел получить глыбу мрамора, над которой прекратил работать скульптор Дуччо, но ее отдали Микеланджело.

Леонардо, оскорбленный этим, принял предложение поступить на службу к герцогу ди Валентине, с которым он, вероятно, впервые встретился в Винчи.

Указом герцога ди Валентине Леонардо был назначен «архитектором и первым инженером».

Портрет Никколо Макиавелли.

Замок Сан Лео, взятый штурмом войсками герцога ди Валентине.

План города Имолы, нарисованный Леонардо для герцога ди Валентине.

У друга Леонардо Джованни Бенчи был глобус. Леонардо, который еще не вполне оправился от «военных перипетий», часто навещал друга, чтобы побеседовать о науке, и особенно о космографии.

«Глобус Джованни Бенчи»,— читаем мы в одной из записных книжек Леонардо.— «У джованни Бенчи моя книга». Эти записи говорят о том, что друзья обменивались не только впечатлениями, но и книгами. Нередко в своих беседах они пытались решить и самые трудные проблемы—загадку бытия и явлений природы: камня, который, упав в воду «оставляет круги в месте падения, о голосе, отдающемся эхом в воздухе, о разуме угасшем, который не уносится в бесконечность».

«Во Флоренции Леонардо написал с натуры портрет Джиневры, дочери Америго Бенчи. И столь прекрасен он был, что казался не портретом, а живой Джиневрой»,— писал неизвестный автор. Возможно, Джиневра была сестрой Джованни Бенчи. Но мы знаем точно, что она жила в его доме и была очень красивой. Как это было и с Чечилией, Леонардо видел перед собой образ, отражавшийся в идеальном зеркале. Он писал не только лицо, но и душу девушки, неуловимую улыбку сомкнутых, неподвижных губ, улыбку затаенную — признак глубокой чистоты, а во взгляде чуть прищуренных глаз с большими ресницами стремился уловить мечты нетерпеливой и радостной молодости.

Картина впоследствии пропала. Ее нашли в прошлом веке в княжестве Лихтенштейн. На заднем плане Леонардо нарисовал «джинепро» (можжевельник) растение, название которого созвучно имени девушки—Джиневра. Сейчас эта картина находится в Национальной галерее Вашингтона.

Возвращение Леонардо во Флоренцию нарушило мирные сны гонфалоньера Содерини. Он знал, что Леонардо долго не пробудет в городе—король Франции вновь звал его в Милан и потому искал идеи, достойной Леонардо да Винчи и Флоренции, чтобы засадить художника за работу. И однажды утром Содерини осенило,

Проходя к себе в кабинет, через зал Большого Совета, он вдруг увидел, что две огромные белые стены зала голы,

— Одна—для Леонардо, другая для Микеланджело,— громко сказал он,

Леонардо, немолодой уже художник на вершине славы, перед творениями которого застывали в восхищении даже короли, и Микеланджело, юный, одинокий художник и скульптор-бунтарь, который после римской «Пьета» создавал для Синьории грандиознейшую статую Давида.

Когда Содерини призвал его во дворец, Леонардо только что закончил портрет Джиневры и вместе с друзьями Аттаванте и Герардо изучал способ создания «матовых» миниатюр. В его записных книжках этого периода мы находим записи о деньгах, данных взаймы и возвращенных, и краткое упоминание о Салаи. Оно подтверждает наши подозрения: этот самонадеянный, пустой юноша ходил в гости к приятелям одетый как принц и повсюду выдавал себя за отменного художника. Он набрал множество заказов, зная, что Леонардо всегда исправит его мазню, и продолжал красть у него деньги, ел и одевался за его счет.