Джон Толкин - Джон Р. Р. Толкин. Письма

Счастлив узнать, что у вас все хорошо. Это уже второй Мерлин в числе моих знакомых. Второй сын профессора Тервилл-Питра именуется Мерлин Освальд (нет-нет, о восстановлении дружественных отношений между Англией и Уэльсом речи не идет; думается мне, что имя Освальд унаследовано от отца и деда). Конечно же, вы правы: Гандальв, разумеется, всегда был стар. Как Посланник, это обличие он принял изначально; однако в Средиземье все изнашивается, так что до того, как миссия его завершилась, он состарился еще больше. Такое имя — не для дитяти человеческого!

Производственный отдел представил на одобрение Толкина дизайн суперобложки для «Властелина Колец».

Хотелось бы мне сказать, что я всецело одобряю пробные оттиски суперобложки, к сему прилагающиеся. Но я их не одобряю, отнюдь. Напротив, нахожу до крайности безобразными. Однако для того, чтобы замечания мои имели смысл, надо было предоставить мне возможность для критики на более ранней стадии.

То, как выглядит обложка, сдается мне, сейчас куда менее важно, нежели выпустить книгу как можно скорее; и будь я к ней непричастен, я бы и не возражал. Но поскольку мотив Кольца со всей отчетливостью принадлежит мне (хотя и исполнен куда более неуклюже), те немногие, чье мнение мне дорого, того и гляди, заподозрят меня в том, что замысел целиком мой…..

Отвечаю, что думаю, раз уж меня спросили: унылая безвкусица. Нона-верняка выяснение моего мнения — это чистой воды формальность. Не думаю, что мои критические замечания возможно учесть, не вызвав тем самым серьезных задержек. Я скорее предпочел бы оставить все как есть, нежели создавать новые проволочки. Но если проволочек возможно избежать, мне хотелось бы по меньшей мере поменять шрифт в заглавии (на обложке спереди; на корешке — сойдет).

Издатели изменили обложку «Властелина Колец» в свете замечаний Толкина, изложенных в предыдущем письме.

Вчера настал великий момент: я получил сигнальный экземпляр «Братства Кольца». Сама книга выглядит очень даже достойно.

На мой взгляд, суперобложка значительно улучшилась и смотрится просто замечательно. Мне нравится серая бумага; этот цвет я предпочту всем другим. Однако образцы обложек для II и III навели меня на мысль, которая прежде мне в голову как-то не приходила: хорошо бы их как-то различать. Поскольку в целях экономии используется один и тот же рисунок, уж слишком они похожи; и выбор цвета, пожалуй, менее важен, нежели возможность различения. Но, вероятно, этого проще добиться, варьируя цвета основной надписи? Заглавие и имя автора — красным?

Сам я абсолютно не возражаю; оставляю это все на ваше усмотрение.

Первый том «Властелина Колец», «Братство Кольца», был опубликован 29 июля 1954 г.

Боюсь, в томе I остались-таки опечатки! Включая ту, что на стр. 166. Но nasturtians там стоят намеренно: в знак окончательного триумфа над своевольными типографами. В «Джарролдз», похоже, главным корректором числится какой-то весь из себя высокообразованный педант, так что мне стали поправлять мой английский, у меня не спросившись: elven на elfin, further на farther, try and say на try to say {186} и так далее. А мне пришлось взять на себя труд доказывать ему его же собственное невежество, равно как и корить за наглость. Так что, хотя мне, по большому счету, все равно, в вопросе с nasturtians я уперся. Я всегда так говорил. По-моему, так это слово естественным образом англизировалось вскорости после того, как «настурции» прижились на здешней почве (завезли их из Перу, сдается мне) в XVIII веке; однако так говорит меньшинство. Я предпочитаю эту форму, потому что nasturtium , скажем так, звучит как надуманный ботанический термин и отдает лжеученостью.

Я справился у садовника при колледже. Результат следующий: «Как вы называете вот эти растения, садовник?»

« Tropaeolum , сэр».

«А в разговоре с донами?»

«Я говорю « nasturtians », сэр».

«А не nasturtium ?»

«Нет, сэр; это ж кресс водяной».

Кажется, именно таковы факты ботанической терминологии.

Год выдался (и остается) невыносимо напряженный! Столько всего сразу навалилось, и каждое дело требует безраздельного внимания. Теперь вот вынь да положь «Гавейна» [268]. (В следующем месяце его повторят). А я пытаюсь отобрать из всей массы личной писанины о языках, письменности, календарях и истории Третьей эпохи то, что могло бы заинтересовать любителей такого рода вещей и втиснулось бы в отведенное место (около 40 страниц). Время летит; где-то в середине сентября мне придется опять ехать в Ирландию, а потом — в Бельгию, а там и триместр начнется…..

В августе начали появляться рецензии на «Братство Кольца».

Что до рецензий, они куда лучше, чем я боялся, и, думаю, могли бы оказаться еще лучше, если бы мы не процитировали это замечание насчет Ариосто, или, если на то пошло, не оказались объектом всей этой повышенно бурной враждебности, что К. С. Л. вызывает в определенных кругах. А ведь он давным-давно меня предупреждал, что его поддержка может причинить мне столько же вреда, сколько и пользы. Я его слова всерьез не воспринял, да и в любом случае никогда не стал бы делать вид, будто не имею к нему никакого отношения: ведь лишь благодаря его поддержке и дружбе я наконец-то довершил свой труд. И тем не менее многие комментаторы, похоже, предпочли проехаться по его замечаниям и рецензии, а не книгу читать.

(Неизбежный) недостаток публикации в трех частях проявился в том, что некоторые читатели усмотрели «бесформенность», — а ведь так оно и есть, если воспринимать первый том как нечто самостоятельное. А отчасти всему виной — «трилогия», что само по себе не совсем точно. В томе I, отдельно взятом, слишком много «хоббитщины»; а кое-кто из критиков, по всей очевидности, дальше главы I не особо продвинулся.

Должен сказать, не повезло мне угодить в лапы «Д. телеграф» в отсутствие Бетджемана. Мое произведение — не по его части, но он, по крайней мере, не невежда и не ставленник бульварной прессы. А вот Питер Грин, похоже, и то, и другое. Я не знаком с ним лично и ничего про него не знаю, но он настолько груб, что поневоле заподозришь недоброжелательство [269]. Хотя на самом деле я подозреваю, что «насморк» послужил для него отличным оправданием, чтобы воспользоваться Эдвином Мьюи-ром из «Обсервера» [270]и Ламбертом из «С. таймc» [271], слегка их «поперчив».

Больше всего меня озадачивают замечания насчет стиля. Я вовсе не рассчитываю, да и никогда не рассчитывал, что многие сочтут забавными хоббитов или заинтересуются историей в целом и разными ее уровнями, но расхождение во мнениях по поводу стиля (который вроде бы вполне на должном уровне, независимо от личных предпочтений) очень странно — от хвалебных цитат до «Бойз оун пейпер» {187} (где единого стиля нет)!