Гевара Че - Дневник мотоциклиста: Заметки о путешествии по Латинской Америке

Больная, о которой шла речь выше, через несколько лет после основания лепрозория вынуждена была идти туда пешком, так как никто не хотел давать ей лошадей и сопровождающего.

Угостив нас от всей души, нас отвели посмотреть новую больницу, которая строится в нескольких километрах от старой. Когда санитары спрашивали, какого мы мнения о ней, глаза у них блестели от гордости, как будто это они сами в поте лица, кирпич за кирпичом, возводили это сооружение; нам показалось бесчеловечным критиковать их и дальше, но у нового лепрозория те же недостатки, что и у старого: нет лаборатории, нет операционной, и вдобавок больница расположена в месте, где кишмя кишат москиты, — настоящая пытка для тех, кто вынужден проводить там весь день. Она рассчитана на 250 больных, имеет постоянный медперсонал, кроме того, проведены кое-какие санитарные усовершенствования, но еще многое предстоит сделать.

После двух дней пребывания в этом районе, мои приступы астмы становились все тяжелее, и мы решили покинуть эти края, чтобы попытаться предпринять более интенсивное лечение.

Приютивший нас помещик дал нам лошадей, и мы пустились в обратный путь, как всегда предводительствуемые немногословным проводником, говорившим на кечуа, который по приказу хозяина нес наш багаж. Дело в том, что богатые люди в этих краях относятся совершенно естественно к тому, что слуга, даже пеший, несет на себе весь груз во время такого рода путешествий. Дождавшись, пока первый поворот скроет нас, мы отобрали свои портфели у нашего проводника, по загадочному лицу которого было не понять, способен ли он оценить наш поступок или нет.

Вернувшись в Уанкараму, мы снова разместились в жандармерии, добиваясь грузовика, едущего на север, каковой и был предоставлен нам на следующий день. После утомительного дня, проведенного в пути, мы наконец добрались до городка Андауайлас, где я остановился в больнице — немного подлечиться.

После того как я провел два дня в больнице и немного оклемался, мы покинули это прибежище, уповая на милосердие наших закадычных друзей из жандармерии, которые, как всегда, сердечно приняли нас. Денег у нас оставалось так мало, что мы почти ае осмеливались прикасаться к еде, но не хотели работать, пока не доберемся до Лимы, потому что там не без основания рассчитывали устроиться на более высокооплачиваемую работу и таким образом собрать некую сумму, чтобы продолжать путь, поскольку о возвращении еще не было и речи.

Первый вечер прошел достаточно сносно, гак как младший лейтенант, человек учтивый, исполняющий обязанности начальника, пригласил нас поужинать, и мы смогли сделать кое-какие запасы на будущее, но следующие два дня нас непрестанно мучил успевший стать нашим привычным спутником голод, а также скука, поскольку мы не могли сильно удаляться от контрольного пункта, через который в обязательном порядке проходили все шоферы, прежде чем начать или продолжить поездку.

К концу третьего дня, пятого из проведенных в Андауайласе, мы добились желаемого в виде грузовика, отправлявшегося в Айакучо. И, надо сказать, вовремя, так как Альберто резко отреагировал на то, что один из часовых избил индеанку, несшую еду своему мужу-заключенному, и эта реакция должна была показаться совершенно неуместной людям, которые смотрели на индейцев как на неодушевленные предметы, достойные только того, чтобы позволять им жить, и несколько настроила жандармов против нас.

Уже почти совсем стемнело, когда мы выехали из городка, где несколько дней провели как в заключении. Машина медленно ехала вверх по горам, высящимся вокруг северного въезда в город, и с каждой минутой становилось все холоднее. В довершение всего грозовая туча, обрушившись на нас ливнем, вымочила нас до нитки, и на этот раз нам негде было укрыться, поскольку мы находились в кузове грузовика, который вез в Лиму десять бычков, и должны были за ними присматривать вместе с индейским пареньком, который время от времени исполнял обязанности помощника шофера. Заночевали в городишке под названием Чинчерос и, поскольку холод заставил нас забыть о нашем жалком положении парий с пустыми карманами, по крайней мере прилично перекусили и выпросили кровать на двоих, естественно изливая потоки слез и жалоб, которые несколько смягчили нашего хозяина, взявшего с нас всего пять солей. Весь день мы ехали без остановки через глубокие ущелья и «пампу», как здесь называют расположенные на вершинах плоскогорья, которые приходилось постоянно пересекать в Перу, на чьей повсеместно пересеченной территории практически нет равнин, не считая лесистого района Амазонки. Объем порученной нам работы возрастал час от часу, поскольку бычки, истощив кормовую базу, которой служили рассыпанные по днищу кузова опилки, и уставшие постоянно находиться в одном и том же положении, терпя толчки грузовика, поминутно валились с ног, и нам приходилось любой ценой поднимать их, поскольку упавшему животному грозила опасность быть затоптанным своими сородичами.

В какой-то момент Альберто показалось, что один из бычков рогом постоянно задевает и ранит глаз другого, и он предупредил об этом индейского парнишку, который как раз находился рядом с местом происшествия. Пожав плечами и вложив в это движение всю свою индейскую сущность, парнишка ответил: «Ну и черт с ним, чего ему там видеть?», продолжая как ни в чем не бывало завязывать узел — занятие, от которого его оторвали.

Наконец мы приехали в Айакучо, прославившийся в истории Америки решающей битвой, которую Боливар выиграл на окружающих его равнинах. Здесь практически едва ли не отсутствует освещение — общая беда всех горных перуанских городов: электрические лампочки светят в беспросветной темноте ночи слабым оранжеватым светом. Некий господин, чьим хобби было коллекционировать иностранных друзей, пригласил нас переночевать у себя и договорился с водителем грузовика, который на следующий день уезжал на север, что он нас возьмет. Так что мы смогли осмотреть только одну или две из тридцати трех церквей, расположенных в более чем ограниченной городской черте. Попрощавшись с нашим добрым другом, мы снова взяли курс строго на Лиму.

Наше путешествие продолжалось без особых перемен; время от времени удавалось перехватить что-нибудь из еды, что случалось, когда какая-нибудь сострадательная душа проникалась сочувствием к нашему бедственному положению. Но питались мы всегда скудно, и этот дефицит лишь усугубился, когда вечером нас предупредили, что дальше проехать не удастся, потому что впереди — обвал, и нам придется провести ночь в городишке под названием Анко. С утра пораньше, усевшись в грузовик, мы пустились в путь, но далеко уехать не удалось: дорогу на самом деле преградил обвал, возле которого мы и провели весь день, голодные и любопытные, наблюдая за тем, как взрывают каменные глыбы, перегородившие дорогу. Возле каждого рабочего стояло по крайней мере пять официальных мастеров-надсмотрщиков, которые делились мнениями и не упускали случая пожаловаться на работу взрывников, которые также не были образцом прилежания.