Питер Маас - Исповедь Джо Валачи

Иногда я сам попадал впросак: не хватало наличных, и приходилось самому брать взаймы. Мне давали деньги под 10 процентов, а я давал ссуду под 20, но ведь мой кредитор знал, что мне можно доверять. Он был уверен, что я верну ему долг при любых обстоятельствах. То есть он ничем не рискует.

В газетах много писали всякой ерунды о подпольных ссудных кассах, я имею в виду, про крутые дела. Я могу говорить только о себе. Каждый делал свои дела по-своему. Я старался вести дело как бизнесмен. Я не хотел никого избивать, только хотел делать деньги. Главное, чтобы средства все время были в обороте. Что толку, если они будут лежать без движения? Если вы мне не верите, спросите у людей. Истинная правда: меня ни разу не замели за ростовщичество, а я занимался этим делом многие годы. Правда, не постоянно, но я жил с этого дела. Оно было небольшое. В конце концов вы убедитесь, что это был как бы побочный приработок. Другими словами, это не было моим главным бизнесом.

На этом деле я не потерял ни единого цента. И всегда получал обратно свои деньги. Дело в том, что я очень аккуратно выбирал клиентов. С бизнесменами, то есть с легально действующими деловыми людьми, я обычно не связывался. Через какое-то время такой человек начинает размышлять о размере процентов, которые он платит по ссуде. Получив одну ссуду, он потом приходит за второй и влезает все глубже и глубже. А потом вдруг вы узнаете, что он побежал в полицию или к окружному прокурору. То же самое с работягами. Как раз к ним-то и приходится применять силу, поэтому с ними я тоже дела не имел.

Одно время у меня было сто пятьдесят постоянных клиентов. Я потихоньку избавлялся от тех, у кого вечно были какие-то проблемы, и обслуживал тех, с кем можно было спокойно работать: букмекеров, «шестерок» из «лотерейных» контор, всяких подпольных дельцов, иногда содержателей питейных заведений, в общем, такого рода людей. Честно говоря, к ним силу применять не приходилось. Поэтому я слыл лучшим ростовщиком в округе. Я вел дела с умом. Почему было не позволить кому-то задержаться с платежом на недельку? Остальные деньги все равно были в обороте, потому я не волновался, когда кто-то попадал в трудное положение, ну, например, если букмекер попадал в передрягу. Кто мог точно сказать, что там у него стряслось? Мне казалось, что в таких случаях лучше всего было дать ему передышку. Именно так я и поступал.

Скажем, клиенту нужна тысяча долларов, но выплачивать еженедельно по сто долларов он просто не может. Если у него хорошая репутация, я, допустим, могу установить выплату в 80 долларов, и никаких дополнительных процентов с него за это не брать. Естественно, когда он возвращает деньги, я снова отдаю их в ссуду. Деньги опять в обороте. Когда мои деньги ходили по рукам, я никогда не мог точно сказать, какой процент с них я получаю. Это было просто невозможно. Для этого мне бы потребовался бухгалтер.

Валачи предпочитал стабильную клиентуру, у которой не приходилось выколачивать долги. Он отмечал:

— По мере того, как вы работаете в этой области, вы убеждаетесь, что большинство клиентов приобретают привычку снова брать ссуды, причем до того, как погашен предыдущий долг.

Для ростовщика, каковым и был Валачи, такие варианты были сущим кладом: повторный заем, или как его называли в этих кругах, «сладкая» ссуда. Если клиенту, не расплатившемуся по старой ссуде, снова требуются деньги, ростовщик просто вычитает из новой ссуды причитающуюся ему сумму непогашенного долга, а ссудный процент берет с полной суммы займа. Практически это означает, что он удваивает свой «навар».

Я приведу один пример. Был один букмекер по имени Хьюго. Однажды он попал в тяжелейшее положение, причем в это время он был мне должен 300 долларов по пятисотдолларовой ссуде. Я зашел к нему, чтобы получить еженедельный платеж: он платил по 50 долларов в неделю. И узнаю, что он влетел, и ему нужна еще одна ссуда в 500 долларов. Поскольку он мне должен 300 долларов, я выдаю ему 200 зеленых. Но мой процент составляет уже 100 долларов, так как это новый займ в 500 долларов, и мой навар составляет 200 процентов. Поэтому самое выгодное — повторные ссуды. Практически я даю ему 200 долларов наличными, а наживаю на них 100 долларов. В таких случаях самое лучшее дать ему шанс немного перевести дух. Дело ведь не в том, чтобы раскроить ему башку, это любой дурак сделать может. Суть в том, что нужно все время держать деньги в обороте.

Действуя таким образом, скоро Валачи имел около 10 тысяч долларов в «уличном обороте», что в среднем приносило ему 1500 долларов в неделю.

— Однако, — поспешил он добавить, — у меня были большие расходы. Мне казалось, что каждую неделю кто-то женится или выходит замуж; только эти события требовали от 50 до 100 долларов на подношение «свадебного» конверта. Мне не хотелось, чтобы меня считали дешевкой.

Когда у Джо появился партнер, Джон (Джонни Робертс) Робилотто, объем его ссудных операций значительно возрос. Напарник финансировал его, а Валачи отвечал за расширение клиентуры и осуществлял текущее руководство «бизнесом».

Джонни был классный парень — крепко сбитый, пяти футов восьми дюймов ростом, и поверьте, он никогда не говорил «нет». Он работал в паре с Тони Бендером в таких клубах, как «Голливуд», «Виллидж-Инн», «Хоул-19», «Блэк Кэт». Чем бы ни занимался Джонни, всегда его напарником был Тони Бендер. Ума не приложу, почему такой отличный парень постоянно имел дела с Тони. Кто сможет это объяснить? У него же не станешь спрашивать.

В то время Джонни еще не был членом организации. Он работал с Тони Бендером, но тому никак не удавалось ввести Джонни в наш круг: его брат служил в полиции. Другими словами, даже у Тони не хватало влияния, чтобы убедить боссов закрыть на это глаза. Много позже Джонни начал общаться с Альбертом Анастазия, и тот ввел его в свою «семью». Вы понимаете, что я имею в виду под словом «ввел». Он сделал его членом организации «Коза ностры». Это случилось неожиданно. Когда и как это произошло, я точно не знаю, но когда придет время, я поясню — с Альбертом Анастазия шутить было опасно. Я, конечно, никогда в этом не сомневался. Просто я был рад, что Джонни стал членом его «семьи».

Валачи встретился с Робилотто в одном из клубов. Он слышал, что Робилотто держал большую винокурню в районе доков на Гудзоне. «Конечно, — говорил он, — сухой закон уже давно отменили, но это вовсе не означало, что спрос на алкогольные напитки совсем упал». Валачи знал несколько человек в Бронксе, которые с удовольствием приобрели бы самодельные алкогольные напитки, и он рассчитывал получить комиссионные за то, что сведет их с Робилотто. «Я думал, что для Джонни это будет выгодный сделкой, — заметил он, — потому что эти ребята купят у него все оптом, и ему не придется бегать взад-вперед, продавая свое зелье в розницу. Однако Робилотто заявил, что он делает ровно столько, сколько может продать. Валачи поверил ему на слово и больше к этому вопросу не возвращался. Через несколько дней к нему пришел Бобби Дойл; Джо был до глубины души возмущен его предложением.