Жан Тюлар - Наполеон, или Миф о «спасителе»

В эпоху Первой Империи необычайно возрос интерес к книге. Тон задавал сам Наполеон. Его библиотекарь Барбье регулярно информировал императора о книжных новинках. «Число пунктов приема подписки множится день ото дня, — сообщалось 21 октября 1809 года в «Парижском бюллетене полиграфии и книготорговли». — Их открывают даже цирюльники». Какому же чтиву отдается предпочтение? Романам Дюкре-Дюмениля, Пиго-Лебрюна и переводам Рэдклиф и Уолпола. «Классические» произведения, за исключением романов Шатобриана, не фигурируют в каталогах подписных изданий. Зато явно растет авторитет научных обществ: в 1813 году Мангури учреждает «Общество французских археологов», а Мальт-Брюн возрождает в 1813 году престиж географической науки.

Возникает мода на произведения живописи и скульптуры. Растут тиражи книг по эстетике: живо обсуждаются взгляды Винкельмана и Катремера де Кинси. Легран переводит трактаты Пиранези по архитектуре. Амори Дюваль обращает внимание на влияние живописи на промышленные искусства. В свою очередь, Реверони Сен-Сир отмечает благотворное воздействие на искусство точных наук. В 1801 году Балланш издает трактат под названием «О чувстве в его отношении к литературе и искусствам», который блекнет в лучах «Духа христианства» Шатобриана. Ландон публикует «Анналы Музея и современной школы изобразительных искусств». Множится число частных коллекций (Феш, Люсьен Бонапарт, Виван Денон, Сульт). Покоренная Европа открывает свои сокровища для знатоков. Несмотря на богатый ассортимент, цены на картины продолжают расти. В Салоне царит вечное столпотворение; правда, вход туда свободный. «Ужас, что за публика! — негодует современник. — Какие-то грузчики, торговки, слуги!» Музей Наполеона также переполнен. На выставке привезенных из Италии картин побывало тридцать тысяч посетителей. Разумеется, причиной такого столпотворения людей была не столько любовь к живописи, сколько гордость одержанными победами. Наполеон понимает, что искусство — мощный инструмент пропаганды. «Его величество, — пишет Монталиве Денону в 1810 году, — выражает пожелание, чтобы открытие Салона было приурочено к празднествам, которые предполагается организовать в честь Великой Армии, а также чтобы Музеум естественной истории предстал к этой дате во всем своем великолепии». В этот период император заигрывал с живописцами. В 1808 году он посетил Салон с явным намерением выказать свое расположение Гро. Наполеон раздал награды, побеседовал с художниками, всем своим видом показывая, что с автором картины «Битва при Эйлау» он незнаком. Завершив церемонию награждения, он резко повернулся, снял с себя орден Почетного легиона и прикрепил его на грудь живописца. Подойдя к последней работе Давида «Коронация Жозефины», он, по воспоминаниям Делакруа, долго смотрел на нее, затем «снял шляпу, поклонился Давиду и торжественно произнес: "Я вас приветствую, Давид"».

Давид безраздельно царил в живописи, которая благодаря государственным и частным заказам была на подъеме. Первый живописец императора, Давид — сенатор, кавалер ордена Почетного легиона и член Института — достиг в этот период вершины своей славы. Ему поручают запечатлевать ключевые события легенды: «Переход Бонапарта через Сен-Бернарский перевал», «Награждение», «Коронование Жозефины». Не забыта и античность: при консульстве он начал работу над картиной «Леонид у Фермопил», которую завершил в 1814 году. В 1809 году он пишет «Амура и Фаэтона», в 1812-м — «Гомера и Каллиопу». С его именем связан триумф неоклассицизма.

У него много учеников: по подсчетам сына — четыреста тридцать три. Самые прославленные изображены на полотне «Мастерская Давида». Вот Гро (1771–1835) — его «блудный сын». Проявивший себя как классицист в картине «Сафо на Левкасе», он запечатлел также основные события своего времени. Его картины — «Битва при Абукире», «Битва при Эйлау» (1807), «Наполеон в госпитале чумных в Яффе» (1804). Вот Жерар (1770–1837), который в 1786 году поступил в мастерскую Давида, отказавшись от своих ранних классицистических полотен («Велизарий», «Психея» и т. п.) ради парадных портретов членов императорской семьи и государственных сановников. Вот Жироде-Триозон (1767–1824), заявивший о себе в 1793 году картиной «Сон Эндимиона». Его «Оссиан, или Апофеоз французских героев, павших за Родину», заказанный в 1800 году для Золотого Салона — экспозиции, развернутой в замке Мальмезон, а также «Погребение Аталы» и конечно же «Всемирный потоп» (1806), картина, которая в

1810 году на проводимом раз в десять лет конкурсе будет поставлена выше давидовских «Сабинянок, останавливающих сражение между римлянами и сабинянами», снискали ему репутацию величайшего мастера своего времени.

Особо хотелось бы отметить оставившего заметный след Эннекена, Фабра (1766–1837), второго ученика Давида, награжденного в Риме «Гран-при», Александра-Эвариста Фрагонара (1780–1850), сына великого Фрагонара, скончавшегося в 1806 году, и вероломного ученика Давида, расставшегося со своим учителем ради «готики трубадуров», а также Франка, Мюлара, Викара, Дроллинга и Ревуаля.

Особое место занимает Энгр (1780–1867). Его портреты Наполеона поражают своим величием, почти византийским великолепием. И тот же Энгр — автор серии «Одалиски», обнаженные женские тела которой выглядят сладострастнее давидовских. Многообразие школ не сводится к классицизму. И у живописи есть свои маргиналы.

Таков Прюдон (1758–1823), сын каменотеса из Клюни, испытавший на себе влияние немецкой школы. В прошлом член революционных обществ, он был введен своим соотечественником, префектом Сены Фрошо, в официальные салоны. Картина «Триумф Бонапарта» (1801) закрепляет наметившийся успех. Прюдон декорирует в Париже помпезные мероприятия в честь императора. Жан Брок (1771–1850), боровшийся с влиянием Давида, примыкает к примитивистам, требовавшим от искусства, вслед за Морисом Кэ и Шарлем Нодье, абсолютной наивности и непосредственности. Эти настроения не были чужды и Энгру. Брок — автор удивительной картины «Смерть Гиацинта» (1801), долгое время остававшейся неоцененной. Это направление противостояло анимализму Венкса и руинам Сюве. Все жанры пользуются признанием. Валансьенн (1754–1819) издает трактат, в котором отстаивает право художника на изображение как современных событий, так и сюжетов из античной истории и мифологии. Пейзаж по-прежнему в моде благодаря Юберу Роберу (умер в 1808), Бидо (1758–1846) и Моро-старшему (1739–1805). Буали (1761–1845) заявляет о себе как о мастере жанровых сцен: «Прибытие дилижанса» (1804), «Проводы призывников 1807 года» и «Чтение 7-го Бюллетеня Великой Армии» (1808). С ним конкурирует Тоней (1755–1830). Дюплесси-Берто специализируется в жанре солдатского анекдота. В области портрета Данлу бросает вызов корифеям этого жанра. Анималист Юэ, умерший в 1811 году, передает эстафету Шарлю Верне (1758–1836), рисующему лошадей. Упомянем также и Мейнье (1768–1832).