Павел Огурцов - Конспект

Пришел к Кропилиным днем на какой-то семейный праздник и впервые увидел у них отца Павла, священника из пригородного села, старинного друга деда, с которым они оба когда-то пострадали за выступление против смертной казни. Отец Павел поразил меня аскетическим лицом — такие я видел только на иконах. Он был с внучкой, симпатичнейшим существом лет трех-четырех. Когда сидели за столом, кто-то сказал «Слава Богу», сейчас же откликнулась и девчушка: «Шало Богу и шметана».

В 27-м году летом Юля вышла замуж за инженера Колодянского. Я был на их венчанье в Воскресенской церкви и запомнил отсутствие и мамы, и папы. Была ли свадьба, и был ли я на свадьбе — не помню. Единственное впечатление, которое у меня осталось от этого события — насколько Колодянский солиднее и старше Юли. Дома, отвечая на расспросы Гали и Нины, я сказал об этом и добавил:

— Вряд ли Юля вышла замуж по любви. Стало тихо, все смотрели на меня улыбаясь, а папа нахмурился и сказал сердито:

— Не сплетничай.

— Я отвечаю на вопросы, а не сплетничаю.

— На вопросы отвечай, а от своих комментариев воздержись — в них и заключена сплетня. Понял?

Я молчал.

— Ты понял или тебе нужны еще объяснения?

— Понял.

— И запомни, пожалуйста: сплетни — одно из отвратительных явлений.

— Петрусю, невже ти берешся судити людей? — вдруг спросила бабуся, и мне стало стыдно.

Юля уехала с мужем в Дружковку — он там или уже был главным инженером завода, или только получил назначение на эту должность.

Будучи еще в семилетке, стоял с друзьями в очереди в кассу кинотеатра на ул. Свердлова. Как почти всегда, нашелся парень, который полез без очереди, не обращая внимания на замечания и окрики. Вдруг солидный, явно интеллигентный человек, подошел к этому парню, рывком оттянул его и стал ему что-то говорить. Парень мотал чубатой головой, вырывался и громко нецензурно выругался. Тогда этот солидный человек другой рукой, как выражались подростки, дал ему шалбана, то есть крепко щелкнул по лбу. Парень несколько секунд постоял с открытым ртом, потом рванулся и под смех очереди быстро вышел на улицу, а пожилой человек вернулся на свое место. Рядом с ним стояли пожилая миловидная женщина и девочка примерно нашего возраста. Этого мужчину и девочку я где-то раньше видел. Возвращаясь из кино, вспомнил, где их видел и не один раз, — на Сирохинской улице: они жили напротив нашего дома. Дома я рассказал об этом случае.

— Вот молодец! — сказала Галя. — Если бы все так поступали, тогда бы и хулиганы, и такие наглецы, которые всюду лезут без очереди, приутихли. Но он, конечно, рисковал: этот парень мог вернуться с дружками и избить его, мог подстеречь и пырнуть финкой, мало ли таких случаев!

— Так что ты, Петя, лучше в такие истории не встревай, — сказала Лиза.

Вот те на! — воскликнул папа. — Я бы, Лиза, от таких категорических советов воздержался. Все зависит от обстоятельств. Ты, Петя, физически слаб, — это твоя беда, а не вина, — и одному тебе с хулиганами или хулиганом не справиться, это было бы бессмысленным донкихотством. Тут уж ничего не поделаешь. Но если ты не один, а в компании, то и отсиживаться за спиной других не годится. Или ты с девушкой — тогда уж, конечно...

– Ох, Гриша! — воскликнула Лиза и замолчала.

– А я с этим человеком немного знаком, — говорит Сережа, явно желая переменить тему.

— Это инженер Куреневский. Он сейчас работает в Донбассе, а к семье наведывается. Производит впечатление симпатичного человека.

В то лето, когда я готовился к экзаменам в профшколу, услышал, что Юля оставила мужа и собирается замуж за заместителя главного инженера, а у него жена и дочь, что Юля сейчас в Харькове, и дед Николай не хочет, чтобы она разрушила семью, и противится этому браку. Возвращаясь после экзамена как раз к обеду, вошел в переднюю и услышал голос бабуси:

— Та я, Грицю, не про те, що Петрусь тобi казав за Юлю Кропiлiну, балакати про це не треба було. Я про те, що вiн тодi вiдразу вiдчув...

Не желаю подслушивать, открываю входную дверь, хлопаю ею и разговор обрывается. За обедом я узнал, что Юля замуж вышла и взяла фамилию нового мужа — Куреневская.

Слегла моя бабушка Кропилина, у нее оказался рак желудка, и весной 29-го года она умерла. На похороны собрались все дочки, кроме мамы. После похорон дочки оставались с отцом еще несколько дней, и Юля передала через моего папу мне приглашение приехать в Дружковку на каникулы, а когда я зашел к Кропилиным, стала уговаривать меня, чтобы я к ним приехал.

— Поезжай, — посоветовал мой отец. — Сидишь все время в Харькове. Ты же ничем не рискуешь: не понравится — вернешься.

Папа взял мне билет и проводил на поезд. Куреневские жили в коттедже, но удобства были в конце сада. Дмитрий Степанович Куреневский, действительно был человеком симпатичным и, кроме того, интересным рассказчиком. Ко мне отнесся приветливо. Его отец — священник где-то на Киевщине, он вырос в селе и, услышав от меня пару-другую украинских фраз и пословиц, вдруг спросил:

— А як буде українською мовою парикмахерская?

— Перукарня або голярня. А женская парикмахерская?

— Ну! Жiнки ж не голяться, ото ж тiльки — жiноча перукарня.

— А я у Києвi бачив: «Жiноча голярня».

Я засмеялся. С тех пор Дмитрий Степанович часто говорил со мною по-украински, и чувствовалось, что это доставляет ему удовольствие.

У Куреневских гостила Катя с маленьким сыном Митей, которому было около пяти лет. Юля, Катя с Митей и я часто проводили время в парке, на берегу чистой речки Торец с хорошим песчаным пляжем. Малыш сразу со мной освоился и почему-то потихоньку, отойдя со мной в сторону, попросил, чтобы я ему поймал маленького лягушонка. Я его отговаривал: лягушки противные, от них — цыпки... Но он продолжал просить. Поймать руками лягушку — дело трудное, мне долго не удавалось. Митю я отослал, чтобы он не отпугивал лягушек, но он, время от времени, прибегал и спрашивал:

— Еще не поймал? А когда поймаешь?

Тихо подходишь к лягушкам, они прыгают в воду. Затаишься в кустах, дождешься, когда они вернутся, хлопнешь ладонью, сложенной лодочкой, и... лягушка успела упрыгать. Неожиданно увидел лягушонка в траве, упал и поймал. Митя зажал лягушонка в ручке и побежал к пляжу, а я пошел вслед за ним. Катя, Юля и две какие-то дамы оживленно разговаривают, Митя протягивает маме руку с зажатым лягушонком и говорит:

— А у меня что-то есть.

— Ну, покажи.

— А я не покажу.

— А что у тебя?

— А я не покажу.

— Покажи сейчас же! — Катя разжимает Митины пальчики, Митя не сопротивляется, лягушонок падает на Катю, Катя вскакивает и визжит, Митя прыгает и хохочет.

Попало и мне за потакания дурным наклонностям. Рассказал об этом Дмитрию Степановичу, он хохотал не меньше своего маленького тезки.