Дмитрий Альперов - НА АРЕНЕ СТАРОГО ЦИРКА

На открытии дан был еще номер с белыми медведями под управлением Генриксена [21] Медведи Г. Генриксена были из зверинца В. Гагенбека (Гамбург). . Медведей было двадцать штук.

Боль шая, хорошо выдрессированная труппа их разыгрывала сценку на палубе парохода, изображая капитана и матросов. Медведи стреляли из пушек. Пароход качался. Сделана эта сценка была очень эффектно.

Сборы одесский цирк делал хорошие. Отец и Бернардо проработали у Рафаловича четыре месяца. Отец запросил Никитиных о работе. Ответа не получил, пришлось взять ангажемент в маленький цирк Злобина в Симферополь.

После ряда больших цирков работа в маленьком цирке показалась отцу неинтересной и очень странной. Цирк Злобина и система его работы были своеобразны. В каждом городе он со своей труппой работал десять, самое большое пятнадцать дней и в это время рсякими правдами и неправдами добивался от администрации разрешения устроить в цирке лотерею. На этом строилось все материальное благополучие цирка.

Это именно он, Злобин, первый придумал заманивать публику в цирк лотереей. Получив разрешение, он выпускал афишу, что такого-то числа в честь публики будут разыграны на такую-то сумму подарки. Взявшие более дорогие билеты получали больше лотерейных билетов. Взявший билет на галерку получал два билета на лотерею.

Во втором отделении на манеж выносили урну с билетиками и розыгрыши. Брали кого-нибудь из детей зрителей, и ребенок вынимал билеты из урны. Злобин не жалел денег и, видя азарт публики, повышал сумму выигрышей.

Публика охотно наполняла цирк, покупая сразу несколько билетов. Среди выигрышей бывали золотые часы, корова, лошадь с упряжью, самовар и масса мелких вещей. С каждым днем азарт возрастал. Зрители заражали друг друга. Надо было видеть их лица, когда на их билет падал выигрыш. Когда лотерейный азарт достигал высшей точки, кто-нибудь из артистов направлялся Злобиным в тот город, куда намеревался переезжать цирк, и там уже заранее становилось известным, что скоро приедет цирк с подарками. Часто чуть ли не в первый день открытия цирка слышались голоса: «А где же подарки?» Программу не хотели смотреть, требовали только лотерею.

Обычно азарт кончался тем, что лотерею запрещали. Тогда Злобин снимался и уезжал в другой город. Подмена циркового представления лотереей возмущала многих. Особенно часто возмущение шло от артистов цирка и сцены. В негодовании они писали губернатору или жаловались полицмейстеру, и ажиотаж, создававшийся вокруг цирка, административно пресекался.

В маленьких цирках лотереи получили очень широкое распространение. Чего только ни делали директора, чтобы получить разрешение на лотерею. Подкупали администрацию, давали взятки. Иногда по сговору с полицией устраивали лотерею без афиш, объявляя на вечернем представлении, какие розыгрыши будут завтра. Ставили перед цирком плакат с перечислнием подарков. Были директора, которые во время розыгрыша плутовали. Раздавали мелкие подарки, а на крупные выдвигали подставных лиц. Делалось это очень просто. Ребенок из публики вынимал билетик и передавал его униформисту. У того же между пальцами был другой билетик. Униформист подменял поданный ему билет своим на языке цирка — санжировал, и главный выигрыш получало подставное лицо.

После лотереи цирку лучше было не показываться в город: на представления никто не ходил, все ждали подарков, сборов никаких не было.

Неумелые директора маленьких цирков иной раз на этом разорялись. Они получали разрешение на три — пять дней. Не умели в достаточной мере подогреть азарт публики и прогорали.

В разгар ажиотажа с подарками в Симферополе Злобин часть своей труппы перебросил в Мелитополь. Поехали туда и отец с Бернардо. Служба у Злобина им обоим не нравилась, и они разослали ряд телеграмм циркам с предложением своих услуг.

В Мелитополе сборы были очень хорошие. Из артистов выделялись братья Котрелли. Они были прекрасные акробаты, но большие пьяницы. В пьяном виде дебоширили так, что хоть из города уезжай. Чаще всего они проделывали следующее.

Ночью, когда улицы были пусты, а Котрелли изрядно пьяны, один из них подходил, к постовому городовому и на ломаном русском языке просил проводить его до дому, обещая ему за проводы денежную мзду. Как только городовой скрывался из вида с одним из братьев, другие, взобравшись друг другу на плечи, начинали перевешивать вывески. На аптеку водружали вывеску портного или сапожного мастера, булочную превращали в аптеку. На утро общее изумление, поиски виновников происшествия и скандал.

Котрелли были хорошими товарищами и никогда не давали в обиду слабых, ввязывались в разные истории, драки, любили подшутить и побоксировать. Они служили зиму у Саламонского, но им пришлось уйти от него из-за истории со священником. Пошли они однажды на вокзал провожать кого-то. До отхода поезда времени было много, и они изрядно выпили. Говорили они между собой по-итальянски. Вдруг из-за соседнего столика встает священник, подходит к ним и говорит, что очень любит Италию и итальянцев, сам говорит по-итальянски и рад с ними познакомиться. Один из братьев Котрелли говорил немного по-русски. Завязался разговор. Священник пригласил их к своему столику, потребовал коньяку, затем шампанского.

Котрелли решили над ним подшутить, опрашивают его:

— Вы куда едете?

— В Петербург.

— Вот приятно, мы тоже в Петербург. Вы в каком классе?

— Во втором.

— Мы тоже во втором. Это ваш чемоданчик?

— Мой.

— Вот и прекрасно, мы займем одно купэ.

В это время раздался второй звонок. Священник забеспокоился, но Котрелли начали его убеждать, что звонок не к их поезду. Заговаривали они ему зубы, заговаривали, пока поезд в Петербург не ушел. Тогда они разошлись один за другим, под разными предлогами. Священник заметил это только тогда, когда остался один. Он подозвал швейцара и спросил:

— Когда идет поезд на Петербург?

— Все поезда ушли, батюшка, — ответил швейцар, — больше поездов сегодня нет.

Священник немного выпил, был раздражен, начал ругаться. Появился жандарм. Вокруг священника и успокаивавшего его жандарма стала собираться публика. Священнослужитель продолжал ругаться, его забрали. Котрелли наблюдали всю эту сцену в окно и очень смеялись. Даром эта история им не прошла: на другой день священник явился в цирк, и в тот же день братья были уволены.

В Мелитополе отец неожиданно получил предложение от Никитиных приехать работать в Астрахань. Тотчас он сообщил депешей Злобину, что он и Бернардо через пятнадцать дней кончают работать у него. Злобин хотел повысить им жалованье, но они отказались, и через две недели мы покинули Мелитополь. Отец был рад, что семья наша переезжает в большой город, так как мать ждала со дня на день четвертого ребенка. Через несколько дней родилась сестра Олимпиада.