Дмитрий Альперов - НА АРЕНЕ СТАРОГО ЦИРКА

Впрочем, имеено в Тифлисе почему-то были нередки несчастные случаи с артистами. О двух таких случаях я хочу рассказать.

В цирке Никитиных работал укротитель Турнер со своим любимцем, огромным львом Цезарем. Турнер очень дружил со львом. Часто, когда бывал навеселе, залезал к нему в клетку и там спал, спасаясь от жены, которая, когда он напивался, била его туфлей. Жена подходила к клетке и ругала мужа, а он показывал ей кукиш и говорил: «На-ко, выкуси, не достанешь!» Если кто-нибудь в шутку пробовал ударить Турнера, лев волновался, рычал и бросался на железные прутья клетки, словно желал защитить своего друга. Однажды лев ободрал себе лапу. Турнер бритвой срезал ему болтавшийся коготь и присыпал рану йодоформом. Лев во время операции не шелохнулся. И вдруг, при таких отношениях человека и зверя, на глазах публики произошел следующий трагический случай:

Турнер обычно кончал свой номер тем, что ставил льва на тумбу передними лапами, заставлял его открывать пасть и вкладывал ему в пасть свою голову. Этот трюк он проделывал много лет каждый вечер. И вот однажды, когда голова Турнера была в пасти льва, лев судорожно закрыл челюсть, зажал и смял голову Турнера. В первый момент никто ничего не понял. Лев вытолкнул голову, тело Турнера несколько мгновений стояло, потом рухнуло на пол. Лев наклонился и стал лизать окровавленное лицо и руки своего укротителя. В цирке началось неописуемое волнение. Толыко при помощи полиции удалось очистить амфитеатр от зрителей. Но публика не уходила и толпилась у цирка. Ни артисты, ни администрация ничего не понимали. Лев не проявлял особого беспокойства.

Утром увидели, что верхняя губа Цезаря сильно вздулась. Очевидно его укусил кто-то. Тогда стали связывать укус со смертью Турнера. Среди артистов создалось твердое убеждение, что в то время, как голова Турнера находилась в пасти льва, Цезаря укусила в верхнюю губу залетевшая случайно в цирк через открытое окно пчела или оса. От боли лев судорожно сжал челюсть, и это движение зверя стоило жизни его укротителю.

Вторая трагическая смерть произошла следующим образом.

Молодая красивая гимнастка Дозмарова работала на трапеции. Номер ее кончался тем, что она повисала вниз головой и крутилась вокруг штамбера [27] Штамбер — железная палка, на которую подвешивается трапеция. , держась только на вделанных в подошвы ботинок штифтах, которые вдвигались в отверстия штамбера.

В один из вечеров она влезла на штамбер, вдела штифты в отверстия и бросилась вперед. Подошвы башмаков сорвались, она полетела мимо сетки на арену и разбилась насмерть.

11 марта 1902 года в Тифлисе скончалась Юлия Михайловна Никитина. Она была порядочным и отзывчивым к чужому горю человеком, и артисты искренно оплакивали ее. Да и в Тифлисе было много людей, которые знали ее с хорошей стороны. В делах же цирка Никитиных она играла большую роль как организатор.

Несколько дней цирк не играл, а после похорон переехал в Баку.

Попали мы в Баку уже весной. Пасха в тот год совпала с мусульманским праздником Мохарема [28] Первый месяц мусульманского года, начинающийся 24 мая. . В этот день из года в год в городе происходили столкновения между армянами и тюрками. Вернее — тюрки в этот день сводили счеты с армянами. Столкновения, переходившие очень скоро в резню, провоцировались полицией, которая желала показать свою административную прыть и расторопность при усмирении. Народу же в такие дни (особенно армян) гибло много.

В 1902 году события приняли особенно зверский характер. Нам пришлось отчасти быть их очевидцами.

Беспорядки продолжались несколько дней. Памятен мне такой эпизод. В доме, где мы снимали комнаты, жили армяне. Ворота на улицу были закрыты со двора на замок. Во двор никого не пускали. Дома в Баку строились окнами во двор, почти во всех домах — стеклянные коридоры. Во дворе нашем жили и мусульмане. Они были миролюбиво настроены и ни в каких беспорядках участия не принимали. Если кто-нибудь стучал в ворота, они помогали прятать армян. Старики армяне скрывались на чердаке. Молодежь же не желала прятаться и была воинственно настроена.

В один из дней отец ушел из дому за провизией. Мы, дети, играли в стеклянной галлерее. Вдруг громкий и настойчивый стук в ворота. Никто не открывает.

Стучавший начинает ломиться во двор, срывает замок, ворота распахиваются, и во двор вваливается огромный рыжий детина с большим кинжалом. Он начинает тыкаться во все двери, отыскивая, армян. Особенно упорно он ломился к нам, так как мы действительно снимали комнату у армян. Мать спрятала нас, одна стояла у стеклянной двери и повторяла: «Армян нет… армян нет…» Он требовал, чтобы ему открыли. Мы стали орать, плакать. Мать начала стучать к соседям. Они вышли и объяснили громиле, что они мусульмане, что в квартире жили армяне, но они уехали три дня назад, женщина же, которую он видит, — русская, жена артиста цирка. Рыжий детина посмотрел на мать, улыбнулся и сказал: «Цирк?» Пошел, потом опять остановился, повернулся и повторил: «Так армян нет?.. Цирк?..», опять улыбнулся матери и пошел.

Цирк в эти дни не играл. На ночь все ворота закрывались, после восьми часов вечера появляться на улицах воспрещалось. Перепуганная мать моя не выпускала отца даже за провизией. На пятый день жизнь города начала входить в норму.

Чего только ни пережили мы за эти дни, каких только нелепых толков ни наслушались. Одни объясняли события тем, что во время религиозного шествия мусульман кто-то из армян якобы бросил свинью. Другие рассказывали, что один из армян перебежал дорогу, и этого было достаточно, чтобы началось столкновение. Доказательств, что все было подстроено полицией, ни у кого не было. Но все говорили, что полиция при желании могла принять более крутые меры и прекратить резню или даже не допустить ее.

Цирк открылся на шестой день. Сборы были хорошие.

Из Баку цирк перекочевал в Астрахань. Погрузились мы довольно удачно на большой пароход. Днем море было гладкое, как зеркало, но среди ночи неожиданно поднялся шторм. Капитан потом говорил, что ему давно не приходилось испытывать такой качки. Волны перекатывались через палубу, смыли двух лошадей и клетку с собакой.

Из-за шторма мы проболтались в море лишний день. Море почти успокоилось, а люди все еще не могли притти в себя. Их укачивало даже тогда, когда они ехали на пароходе по Волге.

Лето цирк проработал в Царицыне и Самаре. Осенью мы перебрались опять в Нижний на ярмарку. С ярмарки, к большой радости артистов, поехали не в Иваново-Вознесенек, а в Казань.

Работа в Казани после ярмарки была для артистов отдыхом.

Казань цирковым артистам вообще была по душе: много интеллигенции, студенчество. Цирк играл там до первого снега. Особенно тепло проходили в Казани бенефисы. Своих любимцев студенты буквально засыпали цветами. По пятницам цирк посещали преимущественно татарские купцы. Они приезжали в богатых одеждах целыми семьями, ставили лошадей во дворе цирка и брали много лож подряд. Женщины были с закрытыми лицами, из узких щелей покрывал сверкали глава. Когда отец во время антре говорил два-три слова по-татарски, они радостно аплодировали ему.