Борис Немцов - Провинциал

Зависимость — щемящее ощущение того, что, вопреки твоему желанию и твоим чувствам, ты обязан выполнять требования других людей. Неприятное состояние, в котором периодически находятся все люди мира.

Мы, безусловно, зависим от внешних обстоятельств. Это очевидно. Поскольку мы живем все вместе. Но тут важна именно степень зависимости. Если ты, как марионетка, полностью в плену внешних факторов, тебе можно только посочувствовать.

Мое собственное состояние продиктовано стремлением к независимости. Я сам для себя принимаю решения, естественно, оглядываясь на обстоятельства, которые есть вокруг. Состояние зависимости всегда приводит к угнетенности, подавленности, замкнутости и совершенно не соответствует моему мироощущению.

В то же время для многих людей зависимость удобна. Естественна и комфортна. Можно расслабиться и получать удовольствие от жизни, зная, что и ошибки, и успехи будут определяться не тобой, а другими людьми. И пусть другие люди за все и отвечают.

Зависимые люди, как правило, видны невооруженным глазом. Часто среди них много таких, кто льстит и заискивает.

Кстати, для многих женщин позиция зависимой вполне естественна. И даже воспринимается как необходимый элемент женственности.

Животные — это моя кошка. Очень даже блудливая. Постоянно приносит котят. В принципе, она довольно милое и неглупое существо.

У меня всегда были в доме коты и кошки. Раньше, когда я был маленьким, это было для меня совершенно естественным. Теперь Жанка очень любит кошку.

Вообще в доме должна быть кошка. Это создает ощущение очага, тепла домашнего. Кошка не столь сильно обременяет хозяев, как собака: кошку, уезжая в отпуск, можно без особых проблем оставить соседям.

В детстве была у меня мечта завести собаку. И даже однажды собака появилась в доме. Дворняжка, по-моему. Но потом теснота в квартире и невозможность за собакой нормально ухаживать привели к тому, что она ушла к другим хозяевам.

Никакого пристрастия к экзотическим животным у меня нет. И змей я тоже не люблю.

Есть у меня привязанность к некоторым вещам. С трудом надеваю новую одежду, но уж если надел, буду носить ее не снимая. Именно поэтому жене кажется, что на мне все горит. Конечно, если носишь один и тот же костюм каждый день, то через некоторое весьма непродолжительное время он просто исчезает.

Сейчас, поскольку необходимо соблюдать определенные правила этикета, приходится носить вещи, которые в нормальном состоянии я никогда бы не носил.

Например, смокинг.

Впрочем, смокинг я надевал один раз в жизни. Когда мы с Ельциным были на приеме у Клинтона, в Белом доме, в Вашингтоне. Борис Николаевич сказал, что нужно быть в смокинге. Я пришел в ужас, потому что такой одежды у меня, конечно, не было. Пришлось взять смокинг напрокат в магазине на Пенсильвания-авеню.

Вид у меня был душераздирающий.

Естественные для меня вещи, в которых мне всегда приятно, это джинсы и свободная майка. Когда есть возможность появляться в таком виде на работе, например, в субботу, я всегда этой возможностью пользуюсь.

Галстук, строгий костюм, наглаженные брюки и так да-лее — суровая необходимость. Раньше это меня сильно обременяло. Сейчас я уже привык, но кайфа от подобной ежедневной одежды не испытываю.

Есть другие вещи. Те, с которыми, как правило, связано ощущение дома. Сувениры, картины. У меня в доме есть несколько уникальных картин. Одна принадлежит Ирине Емелиной, совершенно фантастическая вещь, я ее называю скульптурой на холсте. Она очень радует глаз. Отдыхаешь, когда на нее смотришь

Есть картина Натальи Панковой, оптимистическая и жизнерадостная, «Букет роз».

Отдельная тема — собственная чашка. Моя чашка огромная, вмещает пол-литра. Периодически ее разбивают, как правило, дети, которые появляются в доме. Для меня это — крайнее неудобство и дискомфорт, особенно с утра, в самое тяжелое время суток. И потому нужна быстрая замена. Иначе… Ну, состояние, как у всех мужиков.

Еще я люблю, когда тарелки очень большие. Плоские и большие. Можно не задумываться, куда положить пищу.

Очень сильной привязанности к каким-то вещам у меня нет. Но привычка видеть ту или иную вещь, конечно, присутствует.

Раньше, когда занимался наукой, я очень привыкал к ручкам. Однажды потерял ручку в лесу. Искал ее три дня: настолько к ней привык, что просто не мог ничего делать без нее. Самое смешное, что я ее нашел. В лесу. Потом ее, кстати, стащили.

Долгие годы на завтрак был чай с лимоном и каша. Либо яичница. Либо творог со сметаной.

Сейчас все это осталось, но вместо чая с утра пью кофе «Nestle». Потом, в течение дня, пью чай.

На завтрак ем мало.

За обедом практически никогда не ем супа. Лучший обед для меня — овощи и кусок мяса. Обедаю практически всегда на работе, когда очень мало времени и без конца отвлекают. Спокойного состояния, как у многих людей во время обеда, у меня давно уже не было, если не считать выходных дней.

То, без чего скучно жить.

Люди, не способные относиться к себе иронически, вызывают жалость и смех. Одновременно. Необходимо преодолеть чувство влюбленности в самого себя — тут помогает только самоирония.

А что касается юмора, то юмор и интеллект очень сильно взаимосвязаны. Большая редкость — полный дурак с чувством юмора. Как правило, люди с чувством юмора обладают острым умом, и при этом они достаточно образованны. Хотя иногда это результат определенной выучки.

Многие профессиональные сатирики на поверку оказываются скучными и неинтересными людьми. Как ни странно. Когда юмор — способ зарабатывания денег.

Вид юмора зависит от компании. Если собрались одни мужики, юмор вполне может быть и «солдатским», ничего страшного.

В прямом смысле восхождение ассоциируется с фильмом «Вертикаль».

В переносном — чисто карьерное движение людей. Оно бывает иногда романтическим, иногда — очень прозаическим. Бывает — по трупам. Бывает под воздействием случайных обстоятельств или чьей-то воли и поддержки.

Но бывает и заработанное своим собственным трудом и способностями.

Независимо от способа твоего личного восхождения надо помнить: если есть дорога вверх, то всегда найдется дорога вниз. Даже не дорога, а отвесная скала.

Это необходимо помнить прежде всего тем, кто стремится к восхождению любой ценой. Те, кто быстро и незаслуженно взлетел, особенно болезненно воспринимают падение. И, наоборот, те, кому восхождение давалось с трудом, все жизненные неудачи, перипетии и подножки воспринимают как естественные, привычные атрибуты. И философски относятся к тому, что можно рухнуть.